Нет, настоящий этот мир или морок, но мои поступки что здесь, что в реальности имеют одинаковую цену. А спасенная жизнь – это неоплатный долг перед человеком, оказавшим мне помощь. Ради него стоит рискнуть собой… Стоит.
– Если спрячемся в камнях и попробуем ударить внезапно, когда гулямы будут проходить мимо, я точно успею снять одного стрелка.
Добран сморщился, словно кислого попробовал:
– Одного! Да и то не наверняка. Нет, не устоим!
– Тогда возвращаемся в скит. Монахи спасли нас обоих, и мы оба обязаны им жизнью. Если поспешим, успеем их увести в долину, где охотились. Вряд ли сельджуки туда сунутся – а ночью можно будет и вернуться!
Всего мгновение варяг размышлял – по его взгляду заметно, что в душе варина вспыхнула сколь яростная, столь же и короткая борьба. Но, быстро приняв решение, телохранитель утвердительно кивнул, и в глазах его я разглядел лишь суровую решимость.
– Тогда бежим!
Мы успели уйти с гребня высоты прежде, чем неторопливо идущие гулямы заметили бы нас, поднявшись по тропе. Далее был максимально возможно быстрый пеший марш до скита, периодически сменяющийся легким бегом. И вот наконец показались знакомые пещеры, обнесенные плетеной оградкой. Хлипкая преграда, по идее, должна защищать обитателей скита от животных, но главный местный хищник – снежный барс все равно с легкостью ее преодолеет.
Что за ерунда лезет мне в голову?!
Как я и ожидал, оба монаха находились в часовне – строго по их распорядку дня. Едва ли не влетев в нее, я с натугой выкашлял – бег в горах дался непросто! – единственное слово:
– Уходим!
Георгий с удивлением обернулся ко мне, а Роман – высокий сухопарый старик с полностью седой шевелюрой – лишь полуобернулся, и, кажется, в его взгляде сверкнуло недовольство.
Чуть отдышавшись, я быстро заговорил, мешая грузинские и греческие слова:
– Уходим как можно быстрее, сюда идут торки!
Глаза лекаря удивленно округлились, и он уже сделал шаг ко мне, но раздался громкий каркающий голос его собрата. Я с трудом разобрал: «Да куда нам идти?»
– Куда угодно, лишь бы быстрее! По охотничьей тропе, может, за нами и не пойдут!
Охотничьей тропой я называл тупиковую ветвь горного прохода, тянущуюся за скит – туда мы с Добраном ходили козлов добывать.
И вновь мне ответил Роман:
– Бросим часовню агарянам? Позволим надругаться над святынями?
Я не удержался и вспылил:
– Какими святынями?! Это же не храм, здесь нет алтаря! Возьмем с собой обе иконы и крест и уйдем!
