Не заплывайте за горизонт, или Материалы к жизнеописанию одного компромиста | страница 3



Бедный все-таки Серега, подумал Толик, тяжело ему этим заниматься. Самому Толику такая работа как раз очень нравилась - может быть, потому, что было в ней что-то мило-старомодное. Запах эфира, пробка с воткнутой в нее булавкой, громоздкий и неуклюжий бинокуляр (Толик предпочел бы даже сильную лупу, чтоб уж совсем в духе прошлого века, но у него не было сильной лупы). А на булавке - да, лучше всего жук, ведь у каждого могут быть свои симпатии и антипатии. А в жуках, пожалуй, в их плотных, гладких, обтекаемых телах есть что-то особенное, словно их сделали - то ли пуговицы, то ли транзисторы, то ли что-то еще, столь же необходимое современной цивилизации. Детальки из компьютера Природы... Напыщенно, конечно, подумал Толик, да и нельзя же сравнивать: резистор, транзистор... варикап... И жук, настоящий, разноцветный, облицованный блестящим хитином. Живой. Совсем ведь другое дело.

Надо бы заняться этим выходцем с Востока, и не потому, что так уж горько за истину, обреченную навеки остаться сокрытой от взоров, а просто бы здорово: аккуратная работа, множество мелких движений, совершенно, в общем-то, излишних, но точных и уже потому ценных. И никто не стоит над душой, никто не торопит: Серега уж точно не станет торопить, и дело-то Толик сам себе придумал, потому лишь придумал, пришел к выводу Толик, вперившись в себя аналитическим оком, что никакие они с Серегой не друзья.

Странно, что не друзья, что есть какая-то отчужденная взаимная заинтересованность - не столько даже друг в друге, сколько в том, чтобы установить относительную высоту социального статуса (ух, завернул!). Видимо, у Сереги статус получался выше, потому что в любой компании он забивал Толика легко и свободно, чуть ли не помимо воли. К принципам Серегиным Толик придраться не мог, имея о них слишком расплывчатое представление, а если разговор шел о чем-то конкретном, Серега непременно делал ошибки (нарочно, что ли?), которые Толик пытался исправлять. Но до ошибок Сереге не было дела, их, кажется, вообще один Толик и замечал; получался разговор в двух совершенно разных плоскостях, и та плоскость, которую выстраивал Серега, неизменно оказывалась более яркой и привлекательной. Впрочем, временами им надоедало так вот состязаться, и тогда могло быть даже и интересно.

Вечером, скорее всего, тоже будет неплохо: будет пьяная компания, где можно говорить что угодно и о распроклятом статусе не думать. И слушатели найдутся: Серега послушает, ничего с ним не сделается, Нинка, разумеется, тоже. Ей-то уж точно не повредит, потому как учится в университете, а знания в объеме... Может, для церковно-приходской школы и хватило бы такого объема. Посидит, похлопает ушами, потом сморозит какую-нибудь глупость и уйдет, а немного погодя уйдет Серега ("сегодня Нинка соглашается"), и останется Толик прочно и надолго один, и можно будет лечь спать.