Не заплывайте за горизонт, или Материалы к жизнеописанию одного компромиста - П Шуваев

П.Шуваев

Памяти Л. Коцюбняк

Не заплывайте за горизонт

или

Материалы к жизнеописанию одного компромиста

Малодостоверная история в словах

Многие скажут Мне в тот день: "Господи! Господи! не от Твоего ли

имени мы проповедовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не

Твоим ли именем многие чудеса творили?

И тогда объявлю им: "Я никогда не знал вас; отойдите от Меня,

далающие беззаконие".

Матфей, 7, 22-23

Если людям, которых писатель создает, свойственно говорить о старых

мастерах, о музыке, о современной живописи, о литературе или науке,

пусть они говорят об этом и в романе. Если же не свойственно, но

писатель заставляет их говорить, он обманщик, а если он сам говорит

об этом, чтобы показать, как много он знает, - он хвастун.

Э.Хемингуэй

I. Ромашки спрятались. Затакт для храбрости

II. Сугимото-сан пишет реферат. Диалогический монолог

III. Дикие, мутные мысли Атрида. Автоагиография с комментариями

V. Да не судим убийца. Монологический диалог

VI. Из длани Давидовой камни. Внутренний монолог, переходящий в машинопись

VII. По направлению к Сестерцию. Небеспристрастный отчет о недостоверных

событиях

VIII. Фалернский оракул. Хронокластический симпосион

IV/IX. Пяльцы святого Иоанна. Теофилологический контрапункт

X. Дети аббата. Вальпургия-дубль

XI. Теорема существования. В чужом пиру похмелье

I. РОМАШКИ СПРЯТАЛИСЬ

Затакт для храбрости*

МЕРЗАВЧИК - за прекращением пьянства вышедшее из употребления слово.

Теперь попадаются только взрослые экземпляры.

Энциклопедический словарь "Нового Сатирикона"

Магазин был обыкновенный, вполне был приличный сельский продмаг, притом Толику давно и хорошо известный, - но Толик почувствовал себя обиженным. Обижаться было нелепо: ведь не мог же он, в самом деле, предполагать, что вдруг именно сегодня здесь окажутся в свободной продаже хорошие марочные вина ароматные, сверкающие, чуть звенящие чудеса, заключенные в прозрачные почти до невидимости бутылки! Не мог - и все же грустно было ему смотреть на зеленоватые поллитровочки, не блещущие совершенством форм, на их ядовито-геральдические этикетки и откровенные до бесстыдства пробочки; это все было убого, примитивно, хотя тоже вполне знакомо. Портвейн какой-то там ординарный был, конечно, не лучше на вид, а на вкус, вероятно, и хуже, - но Толик выбрал все же его. Выбрал, руководствуясь не гурманскими соображениями, не ценой даже, а всего лишь знанием традиции.

Традицию, как и положено, знали все, в том числе Нинка, которая от водки, разумеется, отказалась бы, и пришлось бы распивать на двоих с Серегой, а портвейн... Тут традиция уже разрешает, и обстановка получится уж другая, не будут уже они стараться потребить максимум алкоголя в минимальные сроки. И то сказать, зачем троим студентам три большущих бутылки вина? (Толик знал, конечно, что именуют их в быту обыкновенно "пузырями" или "огнетушителями", что допустимы и иные варианты, но, будучи воспитан в интеллигентной семье, употреблял слово "бутылка" даже мысленно).