— Да, конечно, но эта другая радость. А помните — там есть еше стихи Родиона о том, что никто не отказывался от трудной дороги? Неплохо ведь?
Тут я упустил переход — забыл, что я сказал, что позволило перейти к совершенно другой теме.
— Среди немногих по-настоящему ценных пословиц русского народа есть — удивительной глубины мысли — «Не накормимши, врага не наживешь». Ведь это бездонно глубоко.
Вон Олжас Сулейменов как отплатил русскому народу за все, что тот сделал для него. И Айтматов может вывернуться? Никак я не могу понять — серьезный это человек или нет?
Что касается пословиц, то назову и еще одну столь же глубокую — «Ближе к царю — ближе к смерти».
Поговорили о последнем романе Ф. Абрамова. Я сказал, что роман неплохой, интересный, но опять о Пряслиных.
Л.М. заметил, что, когда голодному человеку принесут горшок каши, он радуется, а если ведро, то будет ли польза? Понятно нежелание расставаться с привычными «родными» героями, но читатель утомляется от этих героев. Сам он предпочитает все-таки пообщаться и с другими.
7-8 мая 1978 г.
Последний раз разговаривал с Л.М. в апреле, перед отъездом в Японию.
— Узнайте, верно ли, будто «Вор» вышел стотысячным тиражом? Заплатили бы, так я съездил бы в Японию еще раз. В одной из картин видел сцену на мосту, целиком заимствованную у меня.
7 мая уговорил я Л.М. поехать в гости на День Победы к Михаилу Алексееву в Переделкино. После долгих колебаний он согласился, но сегодня позвонил и решительно отказался.
— Не хлопочите о машине. Не поеду. Ну, что я вдруг припожалую, — старец, обломок прошлого, среди вас, фронтовиков. Это — все равно, что Серафимович вдруг с того света заехал бы на минуту.
— Слушая вас, вспомнил, как один юбиляр на своем 90-летии сказал: «Не дай вам Бог дожить до того, до чего я дожил. Ни одного современника в живых, никого... страшное одиночество, словно на другой планете».
31 мая 1978 г.
Позвонил Леониду Максимовичу, поздравил с 79-летием.
— Спасибо. Хотя чего же поздравлять, скорее сочувствовать надо. Как съездили в Ростов? Видели Шолохова? Совсем болен? Хуже у него вид, чем у меня? Жаль...
Потом рассказал ему, как восхищался Альберт Беляев «превосходнейшим отпором, данным американским издателям Катаевым». Захлебываясь от восторга, Беляев рассказывал о том, что говорил Катаев в Америке: «Куда я попал, — якобы сказал он. — Да если бы мне советский издатель заикнулся о том, как я должен писать, он бы забыл свое имя. Вы же позволяете себе учить нас. Кто вы? Куда мы попали?».
