Варианты союзничества с сохранением рисков нового предательства и раскола — неприемлемы. Объединение одного народа в одном государстве — лучший финал для всех, кто думает больше, чем одной извилиной в виде нитки между ушами.
И ещё, на мой взгляд, крайне важное замечание. Надо прекращать называть события Переяславской рады воссоединением Украины с Россией. Этот штамп лживой советской исторической науки, придуманный в 1950 году к празднованию 300-летия данного события, должен кануть в Лету. Не было тогда никакой Украины, да и России не было. Чтобы сэкономить время, позволю себе дать короткое развенчание данного заблуждения от историка Александра Васильева:
«Действительно, в приговоре Земского собора 1653 г. один раз встречается термин “Украина”. Однако о какой Украине идёт речь? К середине XVII в. этим термином можно именовать три пограничных воеводства Речи Посполитой (Брацлавское, Киевское, Черниговское), на которые распространялась военная организация Войска Запорожского по наиболее благоприятному для него Зборовскому миру с польским королём…
Происходит манипуляция. Говоря о судьбе Украины в XVII в., её без всяких оснований принимают за судьбу Украины современной. Укрепляет эту манипуляцию идея “воссоединение”, которая подразумевает, что вновь соединяется в целое нечто, ранее разделённое на части. Но никакой Украины даже как отдельного региона в предшествующие Переяславской раде эпохи не существовало…»
В конце XVI века Украиной называлась короткая полоска пограничья в районе Суботова и Черкасс — южнее Киева на 200 километров. На западноевропейских картах де Боплана впервые появляются упоминания Украины. До него там было написано крупными буквами Новгород-Северское княжество. Термин Украина — мелкими, ибо только появился и был неизвестен, потому что обозначал пограничье. Так это слово объясняют Вольтер, де Боплан, итальянские путешественники. Писалось вначале это по-разному. Через «о», «у», «оу». Термин государства «Украина» — исторический и политический новодел.
Но вернёмся к Переяславской раде как объединению русского народа, а не воссоединению не существующих тогда ни Украины, ни России.
Вот как мотивацию Богдана Хмельницкого передаёт отчёт (статейный список) русского посла Григория Унковского, побывавшего у гетмана ещё весной 1649 г.: «А мы царского величества милости ищем и желаем потому, что с Владимрова святаго крещенья одна наша благочестивая вера с Московским государством и имели едину власть. А отлучили нас неправдой своей и насилием лукавые ляхи».
