— Где взял?
— Тебе привет от Виктории. Беспокоится она — куда, мол, Шурка пропал? Вот, колбаску передать велела. Говорит, покушайте, ребятки, вкуснятинки. Добрая она, Вика твоя, — Васька почему-то вздохнул.
— Это точно. Кормит меня всегда — на убой! Правда, Вика, оказывается, замужем.
Шурка отрезал себе второй кусок. Он жевал колбасу и думал — говорить ли Ваське о вчерашнем наваждении?
Наконец, кудрявый решился:
— Слушай, Васька, я вчера такое видел! Аж до сих пор волосы дыбом стоят.
— Дыбом? Это ты просто не причесался.
Шурка, не обращая внимания на прозрачный намёк, продолжил:
— Мы с Петей вчера были в гостях у доктора. По делу. Я договаривался насчёт больничного листа. Чуть выпили. Петя там и уснул, а я погрёб домой. Дошёл, значит, до какого-то прудика. Там лягушки квакают, как сумасшедшие, интересно так. Я послушал немного, хотел уже дальше идти.
Вдруг, гляжу — девчонка! Улыбается, проводить до дому просит. Ну, разве откажешь красивой девушке? Я и пошёл. А лучше бы не соглашался! Чуть кровь мою не выпила, ведьма рыжая! Еле убежал. До сих пор страшно — боюсь, не пришла бы упыриха за мной.
— Ещё больше пей — не такое привидится. Помнишь, ты мне рассказывал про белую горячку, что у вашего воспитателя в детдоме случилась?
— Я тебе правду говорю! Никакая это не горячка!
Шурка обиженно засопел, потирая опухший лоб. Где же он стукнулся?
— Значит, вчера была ведьма, — Васька обтёр губы носовым платком, — а завтра что, зелёные человечки прилетят с Луны?
— Тьфу на тебя. Ничего больше не расскажу!
Кудрявый ещё раз потёр шишку над бровями. Вспомнил! Они столкнулись лбами с Клавкой.
Борода ходила по камере туда-сюда, отсчитывая шаги. Вид её был ужасен. Неудачный выстрел опалил брови и ресницы, испачкал сажей лицо. Разлитое вино оставило багровые разводы на одежде, которая теперь жутко воняла. Откуда взялся этот участковый, в рот ему ноги? Вот ещё, геморрой! Жутко хотелось курить.
Вдруг загремел засов, распахнулась дверь. На пороге стоял Ефимов.
— Выходи. И не вздумай больше бегать. Шутить с тобой не буду, могу ведь, невзначай, и сломать что-нибудь.
Клавка вышла из своей темницы, заложив руки за спину. Камера была, собственно, чуланом без окон, отделённым от кабинета участкового дощатой переборкой.
Усадив задержанную на табуретку, Ефимов приступил к допросу:
— Так, давай пока без протокола. Кто такая — имя, фамилия, где проживаешь, по какому поводу появилась у нас…
— Да не гони ты, мент. Дай лучше закурить, — Борода не изъявляла ни малейшего желания сотрудничать со следствием.
