19.1.78. Вчера вечер Валентина Распутина[743], самого знаменитого сейчас и удивительно талантливого писателя. Я виделся с ним в Иркутске – спокойный, предельно скромный человек. Он смутился, когда я сделал ему комплимент.
Вот кое-какие выдержки из его вчерашней беседы. Сначала растерянность – «я не говорящий писатель. Вот в Москву приедешь, там все говорят – и непонятно, чувствуешь себя дураком. Ленинград – город, где писателей меньше, больше чувствуется культурных традиций. Конечно, есть писатели, которые хорошо говорят и пишут, – один как-то час рассказывал, как переводил мужичонку через улицу, у того жена рожала».
«Меня хвалят, но я понимаю – нужно быть глухим на эти слова лет до 50».
«Мир, кажется, в движении. И мы вроде бы куда-то едем, спешим, говорим друг другу: „Я тогда-то то-то еще сделаю“. Все ждут своего взлетного часа, у кого-то он должен прийти к 30, у кого-то позже. Но бывает и несколько „взлетных часов“ – таков Залыгин[744]».
«Я живой писатель, лауреат Гос. премии. Мне так и сказала дама в Министерстве культуры: „А вдруг вы умрете – Шукшина и Вампилова мы упустили. Решили живому в этот раз дать“».
«У нас нет общественного мнения. Но все же неудобно получается, так как есть мнение народное, а оно помнит, что Шукшин был неоценен».
«Членов СП много, а писателей мало».
И еще: «У нас литературу подменяет журналистика. Писатели куда-то едут, на БАМ, на стройки, а задача у писателя иная».
– Ваши пристрастия?
– Широкие. Назвать одни – значит не назвать другие. Достоевский, первое. Фолкнер. Маркес! Из наших – Абрамов, Белов, Астафьев, Битов. Битов – это очень интересно, я читал его «Пушкинский дом». Хотя от Битова я эмоционального впечатления не получаю, но воздействие его психологии очень сильно. Набоков? Жаль, что не издают. Будут. Но у него есть какие-то отрывы в языке, он забыл Россию. Люблю Быкова: «Его батальон», «Сотников».
– Как вы относитесь к сценическому воплощению своих книг?
– Пошел шквал предложений. Раньше не было, хотя эти вещи написаны 7–10 лет назад. Значит, это мода… Был, правда, случай. Режиссер Романов предложил написать заявку на «Деньги для Марии». Послали в Министерство, а там поглядели: «Режиссер Романов, сценарист Распутин» – и закрыли.
Но главное, что проза есть проза. И возникает ощущение, что ты прозу свою предал и продал. Инсценировка – кровосмешение жанров, большие происходят при этом потери.
Я хочу написать пьесу, но проза пусть прозой и останется.
