По сути, сделанное Матюшиным пронизывает весь живописный слой СПб. И Тырса, и Лапшин, и ученики типа Кострова, Кондиайн[619], Делакроа – все это отзвук, все заполнено цветовой божественной гаммой… Я уж не говорю о Флоренской с ее религиозным мировоззрением.
23.5.92. Читаю воспоминания Ольги Константиновны Матюшиной-Громозовой[620], вижу ее восторг перед сов. властью и думаю, как было Михаилу Васильевичу (после Гуро[621]) трудно с этой дурой. Вернее, не трудно, а тягостно. Он скучал, ездил в Ухно-Кирку, где Гуро похоронена. Выходил на взгорье, наблюдая за движением цвета, за рассветом-расцветом, – все это они с Гуро начинали вместе, – а затем «широким зрением» соприкасался с космосом и застывал, возможно, сливаясь с ее душой. Может, здесь и произошло его открытие четвертого измерения.
5.6.92. Вчера было обсуждение выставки Нисенбаума[622]. Много умного и хорошего сказали ему. Я говорил о покое и монументальности, об исходе (он от иконы, от древней русской живописи, его координаты – это Ветхий и Новый завет).
А вообще живопись его пронизывает степенность, нет громкости, а все уравновешенно и достойно, это подкупает, большой художник.
Валя Поварова в ответ на упреки Зисмана в пренебрежении натурой сказала, что так было и с П. М. Кондратьевым: «Когда ставится проблема, то требуется жертва».
Ира Карасик говорила об эпичности, смерть через проблему вечности.
Вообще не было ощущения комплиментарности, люди говорили, что думали. Хорошее не требует виляния, было легко всем. Вот это и есть уровень данного И. Карасик определения: «Художник нашел свой эпический язык…» Сморгон[623]: «Высочайшая пластическая культура».
7.6.92. Дня три назад были с француженкой Элизабет[624] у Ирины Вальтер[625] (90 лет, матюшинка). Все, что она показывала, – худо, беспомощно. И все же несколько вещей 25 года было.
Вижу, Элизабет стала сомневаться: профессионал ли она? Нет ли холстов, сделанных при Михвасе (Михаиле Васильевиче)?
– Может, на антресолях, но искать не хочу.
И после паузы:
– Один большой был – с этот шкаф, но, когда у меня умерла собака, мы зарыли ее в этом холсте.
– Как?
– Завернули и закопали.
А холст был из опытов М., когда на разных фонах ставился натурщик – и следовало решить цветовое изменение, то есть это то, что имеет ныне абсолютную ценность.
…Читаю Матюшина и опять не могу понять – отчего Елена Гуро с жутким раздражением относится к богатым. Низкая культура тех?! Ну пусть. Но не жир их. Неужели и это – зависть к иным?! Почему это не тревожит американцев? Все уже заложено, вероятно, а выявилось теперь.
