Ереван. Я с Борисом Борисовичем Пиотровским, академиком, человеком, которого я робел, а он милый, интеллигентный, славный.
Летели – разговаривали. Показывал Кавказские горы, затем сверху увидели Арарат, двухголовый, а раньше Казбек.
На аэродроме – куча родственников Пиотровского, жена Рипсиме Михайловна[572], милый человек, ученики. Меня везут в гостиницу, а вечером я ушел гулять по городу, он весь вечер звонил мне.
Ехали мимо Кармир-Блура. Мощный холм, который Пиотровский копал 40 лет, – завтра или послезавтра я его (холм) увижу.
А вообще Ереван тих, прелестен, очень похож на греческий город, даже в магазинах что-то есть. Завтра буду доставать билеты на самолет, а днем поездка в Гарни.
14.10.83. Не успеваю писать. Целый день в движении, в работе. Утром доставал билет, затем музей, находки Кармир-Блура, затем музей в Цахкадзоре, память братьев Орбели[573], затем художники – иду сейчас, хотя уже 20 час. местного времени.
Пиотровский юн и неутомим. Шутит, рассказывает, не устает.
Сегодня вспоминал о встречах с Агатой Кристи[574] и ее мужем, выдающимся археологом, раскопавшим что-то в Месопотамии[575]. С мужем он встретился из‐за Кристи. Увидел ее машину с номером 3–333, а потом в ресторане увидел жуткую старуху с толстыми ногами. Когда он к ней обратился, что-то острое и веселое брызнуло из ее глаз – и она преобразилась.
– Вы меня читали?
– Только на немецком.
– Я плохой стилист, поэтому меня нужно читать на другом языке. Вам повезло.
Рипсиме Михайловна, читая Кристи, оставила домашних без обеда. Кристи очень этому радовалась.
Она была много старше мужа, и после ее смерти он написал воспоминания, которые посвятил своей молодой любовнице, но и сам вскоре умер.
15.10.83. Как обычно, не успеваю записывать. Вчерашний день насыщен до предела… В 11 часов встретились с Борисом Борисовичем, слушал его объяснения по К.-Блуру. Большая экспозиция. Удивительные колесницы. Затем встреча с директором музея, которого зовут каким-то странным именем. Из музея – в музей народного искусства, директор – милый человек, да и музей что надо. Самодеятельные художники вроде моего Айка Захаряна, ремесла – все на самом высоком уровне.
Из музея в Цахкадзор, в музей братьев Орбели. Великолепное сооружение, картины, личные вещи, привезены кабинеты Орбели, книги с закладками, превосходные фотовитрины. Затем домой и встреча с Будагянами – Эммой и Ромиком, а от них – к художнику-керамисту, замечательному Баграту
