…Пожалуй, все же есть шанс преодолеть астению[455]. Начинаю поглядывать на полку, где лежат «дела» Ермолаевой и Гальперина.
7.7.94. Прочитал повесть Маканина[456] «Утрата» («Новый мир». 1987. № 2), на даче масса журналов, которые я, по своему обыкновению, почти не читал.
Повесть странная, композиционно не собранная, но талантливая. Автор словно пытается пробиться в свое прошлое, но прошлое исчезает, его нет. И все же какая-то философская идея и глубина существуют – по крайней мере, мне самому начинает казаться, что вся история с К. и Ермолаевой не случайна, что, родившись в определенном времени и обстоятельствах, мы это время и эти обстоятельства невольно тащим с собой в будущее. И теперь вернуть утерянное, связать времена – это задача каждого. Но осознает, понимает эту задачу один из сотни тысяч.
20.9.94. Редкий и сверхдлительный духовный упадок. По сути, не пишу. Моя повесть о В. М. Ермолаевой и Гальперине стоит на месте. Испытываю уже около полугода отвращение к работе. Открываю и закрываю машинку, даже не понимаю, как преодолеть ступор.
Вчера были с Олей у Лебединских[457], это «сеанс с духами». Я задал вопрос: как быть? И мне очень точно ответили: писать свободнее, не ощущать себя связанным материалами, которые я получил, действовать.
Не знаю: удастся ли мне это?
Мысль их: «Отказаться от услышанного и писать как свое. А если это не поможет, то обратиться к музе».
Очень рад, что была Оля. Она увидела, что это не моя прихоть, а подмога. Неудача меня просто парализовала.
5.10.94. Моя нерешительность вдруг прорвалась, и я позвонил Петьке Стрелкову[458]. Наверное, мне пришлось это сделать, так как я остановился в деле – повесть не пишется, вернее, если и пишется, то худо и не туда. И тут я вспомнил, что единственным человеком, который знал Гальперина, была Петькина мама – девяностолетняя Мария Ефимовна.
И опять – страх. Я не могу завтра, они не могут сегодня… Стало страшно, что встрянет К. и разрушит мне все. Ах, какая будет обида, если эта акция станет ничем. Я молю Бога о помощи!
30.10.94. Как это ни странно, ни удивительно, то, чего я не предполагал вчера и даже сегодня утром: я закончил черновик повести «Смерть художника»[459]. Скорее, это даже сверхчерновик. Все нужно начинать сначала… Но то, что сделан первый серьезный шаг, сегодня для меня стало бесспорным. Господи! Не отступай, не бросай меня! Дай мне сделать эту книгу серьезной. Я не буду спешить, обещаю…
8.5.95.
