– Прежде чем поехать, Джим, немножко передохнем у меня в саду.
– В саду? – Как-то странно, когда на дворе ноябрь.
– Совершенно верно, старина.
Ну, возможно, он гордится своими поздними хризантемами… Никакой опасности я в этом усмотреть не мог.
– Отлично, Гранвилл. Может быть, в среду?
– Дивно, дивно, дивно! Мне не терпится познакомиться с Хелен.
Среда выпала на один из тех солнечных холодных дней поздней осени, когда ко второй его половине небо заволакивает туманная дымка, которая к шести часам вечера сгущается в плотнейший туман, какой мне в Йоркшире еще видеть не доводилось.
Наша машинка еле ползла, и, почти упираясь носом в ветровое стекло, я пробурчал:
– Бог свидетель, Хелен, до Ньюкасла мы сегодня не доберемся! Конечно, Гранвилл – лихой водитель, но ведь дальше десятка ярдов ничего не разглядеть.
Двадцать миль до дома Беннетов мы проделали со скоростью черепахи, но наконец я с невыразимым облегчением различил в мутной мгле прямоугольник желтого света – распахнутую дверь.
В прихожей нас с распростертыми объятиями встретил Гранвилл, такой же необъятный и импозантный, как всегда. Застенчивостью он никогда не страдал и облапил мою жену по-медвежьи.
– Хелен, прелесть моя! – сказал он, сопроводив свои слова нежным и длительным поцелуем, который прервал, чтобы перевести дух, секунду оглядывал ее с глубоким одобрением, а затем поцеловал еще раз.
Я церемонно пожал руку Зое, и мы представили наших жен друг другу. Стоя рядом, они радовали взгляд. Привлекательная женщина – подарок небес, а видеть сразу двух – подарок вдвойне. Смуглая голубоглазая Хелен, Зоя, шатенка с зелено-серыми глазами, и обе такие милые и улыбающиеся.
Вид Зои подействовал на меня, как всегда. Вновь во мне поднялось желание предстать перед ней в наилучшем моем облике – и даже еще лучше. Я покосился на зеркало: безупречно элегантный костюм, белоснежная рубашка, гладко выбритые щеки и подбородок… Да, безусловно, я производил искомое впечатление молодого ветеринара, атлетического сложения, недавно женившегося, высоконравственного, образца идеальных манер и поведения.
Я вознес безмолвную благодарственную молитву, что наконец-то она видит меня абсолютно трезвым, в нормальном моем состоянии. Сегодня я вычеркну из ее памяти все марающие меня воспоминания.
– Зоя, радость моя, – загремел Гранвилл, – возьми Хелен в сад, пока я займусь псом Джима.
Я заморгал. Сад в таком тумане? Это не укладывалось у меня в голове, но я слишком тревожился из-за Сэма, чтобы задумываться над этим. Я открыл заднюю дверцу, и бигль вбежал в дом.
