Хорошо говорить «на своих», но попробуйте-ка дойти до леса и обратно по неровной, каменистой дороге! Идёшь, идёшь, только зазевался — и готово. Кровь так и хлещет из большого пальца на ноге. А то из мизинца… Немало нашей крови впитала в себя дорожная пыль. Остановиться, завязать ранку — об этом и думать нечего. С какой стати? Бабушка ведь тоже ходила босая, не раз кровенила себе ноги о камни, но никогда не жаловалась. Ноги у неё были все в трещинах, и в них забивались пыль и песок.
Бывало, сперва бабушка меня утешает: мол, не беда. Но во второй, в третий раз мне уже нечего было ждать, кроме подзатыльника — не будь растяпой! Хочешь не хочешь, а терпи: парню хныкать не полагается.
В лесу я поначалу собирал землянику, потом подтаскивал к тачке ветки, которые успела наломать бабушка. А потом можно было разглядывать муравейник или спать.
Однажды, когда мы возвращались домой, над лесом появилась чёрная туча. Бабушка прибавила шагу, я бежал рядом и волочил за собой крюк для ломки веток. Но туча уже была над нами. Успеем убежать? Нет. Ослепительная молния разрезала чёрное небо. Я вздрогнул. Может, я и испугался немного. Такую молнию не каждый день увидишь. Мы всё ещё посреди голого поля, куда здесь спрячешься? А какой ливень хлынул через минуту!
— Я ещё утром чуяла: что-то будет, — говорит бабушка и крестится.
Я смотрю, что теперь будет, поможет ей крест или нет. Но она только прикрикнула:
— Пошевеливайся, хватай крюк и беги, там подальше в поле есть часовенка!
Я послушно побежал к часовне. Но не успел я до неё добраться, как совсем стало темно и начали падать первые градины. Они сыпались на меня одна за другой.
Часовенка была крохотная, почти всё место в ней занимала статуя святого. Бабушка сунула меня туда, а сама стала впереди. Сама мокрая до костей, она заслоняла меня. Молнии так и мелькали, грохотал гром, и градины дробили черепицу на часовне.
Тут бы любой испугался. Когда гроза миновала и бабушка вытащила меня из укрытия, первым делом мне достался подзатыльник. Это за то, что в руке у меня оказался обломок статуи святого. Видно, я так испугался молний, а главное, этого беспрерывного громыхания, что не заметил, как отламываю святому руку.
Дождь прошёл. Всю дорогу залило водой и усыпало ледяными градинами. Но всё же мы останавливались по пути. Бабушка заметила в поле ромашки, и мне пришлось сбегать за ними. В другой раз она подсадила меня на липу, чтобы я нарвал немного липового цвету.
