Назначив своих людей и наведя свои порядки во дворце, молодой султан сел строить политические планы. Внешний мир знал его только как неопытного юношу, чьи ранние годы вызывали жалость. Но на видевших его теперь он произвел другое впечатление. Он был красив, среднего роста, но крепкого телосложения. На его лице выделялись пронзительные глаза под дугами бровей и тонкий крючковатый нос над полными красными губами. Позднее его лицо напоминало людям попугая, клюющего спелые вишни. Он держался с достоинством и некоторой отчужденностью, не считая тех случаев, когда злоупотреблял вином, ибо он разделял неблаговидную семейную склонность к алкоголю. Однако он всегда был милостив, даже сердечен, со всеми, кого уважал за ученость, и любил общество художников. Он был патологически скрытен. События несчастливого детства научили его никому не доверять. Невозможно было сказать, что у него на уме. Он никогда не добивался любви и не стремился к популярности. Но его ум, энергия и решимость внушали уважение. Никто из знавших его не смел и надеяться, что этот суровый молодой мужчина позволит отвлечь себя от задач, которые поставил перед собой, а первой и величайшей из них было завоевание Константинополя[25].
Глава 4. Цена западной помощи
Не один император Трапезунда вздохнул с облегчением, услышав о смерти султана Мурада. На Западе витал такой же радостный оптимизм. Послы, недавно ездившие ко двору Мурада, рассказали о провалах прежнего пребывания Мехмеда у власти. Они полагали, что этот никчемный юнец едва ли представляет угрозу для христианства. Иллюзию усилила любезная готовность султана подтвердить договоры, заключенные его отцом. В конце лета 1451 года, когда весть о его восшествии на престол разлетелась по Европе, в Адрианополь хлынул поток посольств. 10 сентября Мехмед принял у себя венецианскую миссию и официально возобновил мирный договор, который его отец подписал с республикой пятью годами раньше. Через десять дней он подписал пакт с представителями Яноша Хуньяди, заключив перемирие на три года. Посольство из Рагузы встретили с особыми почестями, так как оно доставило предложение увеличить дань, ежегодно выплачиваемую городом туркам, на пятьсот золотых. Посланников великого магистра родосских рыцарей, господаря Валахии, сеньора Лесбоса и правительства Хиоса, приехавших с грузом прекрасных подарков, Мехмед заверил в своей доброй воле. Сербский деспот не только получил обратно свою дочь, но и разрешение вновь занять некоторые города в верхней долине Струмы. Даже послы императора Константина, которые прибыли первыми и с некоторым трепетом, ибо были лучше осведомлены о нраве султана, воспрянули духом от того, как он их принял. Новый сюзерен не только поклялся им на Коране, что не будет посягать на целостность византийской территории, но и пообещал выплачивать императору ежегодную сумму в три тысячи асперов из доходов некоторых греческих городов в нижней долине Струмы. По закону города принадлежали османскому шехзаде Орхану, и деньги должны были идти на его содержание до тех пор, пока он пребывает в почетной неволе в Константинополе. Даже монашеская братия с горы Афон, предусмотрительно признавшая османское владычество после захвата Салоник Мурадом, была уверена, что в ее автономию никто не будет вмешиваться.
