— «За» или «против»?
— Понимаешь, Витюша, путинские поправки, они здесь, считай, никого не волнуют, их называют не поправками, а уловками. Народ не понимает, о чем речь, что изменится в Думе, в Госсовете. Только оппозиция шумит, ей это по статусу положено. А вот поправки, которые снизу пошли, о традиционных ценностях... О-о, тут горячка. Если не примут низовые поправки, общественных скандалов не оберешься.
— Да что же плохого, если впишут, что брак это союз мужчины и женщины? Кто против?
— Люди опасаются, что туда ювенальные закладки могут впихнуть. А главное — русские поправки! Вокруг них здесь такая кутерьма, что Путину не позавидуешь. Ну чего я тебе буду пересказывать? В субботу сам услышишь, о них наверняка снова будут спорить.
Когда с небольшим «путинским» опозданием приехали к Остапчукам, Синицын шепнул Виктору:
— Сначала я тебя представлю нашей кухонной публике.
— Не понял...
— Эка ты непонятливый! Это же «кухня» шестидесятых годов. Народ пар выпускает.
Впрочем, о Донцове забыли сразу после приветственных раскланиваний. Обстановка в гостиной уже разогрелась, и двое мужчин неопределенно-среднего возраста, сидевшие в креслах друг против друга, продолжили пикировку.
— Дмитрий Ионыч, я же вам говорю: общенародного голосования ни в Конституции, ни в законах нет. С чистого листа поют.
— Не волнуйтесь, до мая закон примут.
— Да ведь у избиркома даже нет функций проводить такие голосования.
— Ничего! Зато Эллочка-людоедочка, в избирательном смысле конечно, уже заявила, что порог явки не нужен, а тех, кто наущает народ бойкотировать, надо наказывать. Радоваться пора, прямо на наших глазах сотворяется великий акт законотворческого... — Язвительный Дмитрий Ионович, в свободном синем свитере, похоже домашней вязки, запнулся, подбирая нужное слово, и тут же со всех сторон со смехом посыпалось:
— Произвола...
— Эпохальная мистификация...
— Хрущевский волюнтаризм ей в подметки не годится.
— Она еще сказала, что можно онлайн голосовать. И на вокзалах, в аэропортах. Везде избирательные урны поставят. По ходу на коленках закон лепят.
— Это цветочки! По ее словам, поправки — это политическое завещание Путина. Вот ягодки! Она что, хоронить его собралась? Язык до щиколотки...
— А комплексный обед с винегретом в нагрузку? Проголосовать — что в столовую сходить. Неужели классику не читала — про Конституцию или севрюжину с хреном?
— А Валентин Гафт слышали что сказал? — громко произнес сидевший за овальным столом, словно в президиуме, почти лысый, седобровый мужчина. Власыч для себя окрестил его «скоблёной мордой». — Что большинство наших элитариев зарабатывают в России, а деньги-то за рубежом тратят. Предателями их назвал.
