— Не знаю, — честно сказала она.
— Ладно, что мы о грустном, — улыбнулся Рома, — Ксеня, ты что выбираешь?
— Я всегда за действие.
— Ну… выпей это залпом! — Он передал Ксене бутылку с плещущимся на донышке вином.
— Детская порция, — фыркнула та, осушая бутылку.
— Боже, детка, ты пугаешь меня, — округлил глаза Эд.
— Действие или правда, Санька?
— Действие, — рискнула Саша.
— Иди на улицу и квакни что есть сил.
— Что?! Ну уж нет. Чтобы соседи позвонили в психушку?
— Трусиха, — подначивала Ксеня.
— Придумай другое действие.
— Запросто. Иди на улицу голой и квакни что есть сил.
— О, боги.
— Мы ждем.
— Скажи им, — пихнула Саша Рому.
— Сама выбрала действие, — усмехнулся он.
— Ты с ней заодно! Это заговор.
— Так голой или нет? — поинтересовалась Ксеня.
— Обломишься.
Саша встала, хрустнула пальцами.
— Такие желания загадывают в яслях.
— Не слышу кваканья. — Ксеня приложила ладонь к уху.
Саша поковыляла из гостиной, ворча. Надела сандалии. Друзья похихикивали под защитой желтого светильника.
— Это должно быть такое «ква», чтобы люди в Речном проснулись, — напутствовала Ксеня.
Саша выскочила в тамбур. Чем быстрее она справится с заданием, тем лучше. На часах была четверть первого. Жильцы спали, в подъезде царила тишина, не считая гудящего ветра и жужжания этажом выше. Там билась о стекло муха или пчела. Тускло горела лампочка. Длинная тень скользила впереди по плитке.
Саша покосилась в пролет между перилами. Что привлекло внимание тети Гали внизу? Что она фотографировала?
Заслонка печи мелко дребезжала. Ночное небо было щедро инкрустировано звездами. Саша спустилась в вестибюль, стараясь не думать о темноте, что клубилась у черной лестницы. Открыла дверь. Ночной ветерок принес густой запах стоячей воды и полыни. Саша вспомнила свои сны, гигантскую луну и мертвых детей, вспомнила лезущие из-под земли кости и позвоночники, труп с расквашенным черепом. Но ничего такого на улице, конечно, не было. Она скользнула взором по лавочкам и турникету, по цветнику.
— Мы все внимание! — сказала вполголоса Ксеня. Она свесилась через балконное ограждение. Рядом улыбались Рома и Эд.
Страх сразу испарился. Луна была самой обычной, и окна не мельтешили, как неисправные телевизоры. Свет горел лишь в гостиной Саши. Девять ее соседей мирно спали в кроватях.
— Ква, — сказала Саша.
— Язык проглотила?
— Ква!
— До утра проторчишь во дворе.
— Я чувствую себя дурой.
— А должна чувствовать себя лягушкой.
В аире заквакали жабы, подали пример.
