Саша вынырнула из воды, намылилась. Водя по телу мочалкой, она рассеянно озирала ванную. Стиральную машинку, корзину белья, унитаз. Приоткрытую дверь и темный коридор за ней. Она мысленно отметила, что красные стринги придутся Роме по душе.
Из раструба хлынул тугой поток. Балансируя под душем, Саша побрила ноги и зону бикини. Укоротила ножницами кустик. Задрала руку, поднесла станок к подмышке. Мимо ванной комнаты кто-то прошел.
Она дернулась, лезвие порезало кожу. Изумленная, вжалась в кафель. Она видела это периферическим зрением, за завесой мокрых волос. Тень, прошедшую снаружи, от кухни к гостиной.
Желудок скрутило. Саша сползла по стене, села в остывшую воду с островками пены. Схватилась за бортик, словно он защитил бы ее от
(Фредди)
вора, вторгшегося в квартиру.
Она таращилась на дверь, и глаза запекло. Не замечая, не меняя позы, она пописала в ванну. Сердце билось громко. Отмеряло секунды, минуты.
Но если бы взломщик отпирал замок, она бы услышала, даже сквозь журчание душа! И если бы какой-нибудь карлик пролез в прихожую через долбаную дыру над дверью, он выдал бы себя!
«Тебе почудилось», — сказала Александра Вадимовна.
Капала вода. Грохало сердце. В вентиляции гудел ветер.
Саша наклонилась вперед, подцепила полотенце.
«Вот сейчас, — подумала она, — лапа в перчатке вылетит из-за косяка, когти пригвоздят меня к кафелю».
Но ничего не произошло. За порогом, недодемонтированным высоким порогом проглядывался коридор с миролюбивыми вещицами. Тумба, кеды, одежка на вешалке. Никаких полосатых свитеров. Разве что сама темнота в углублениях напоминает крапинками и прожилками сожженное лицо.
— Меня напугали мои же волосы, — вслух сказала Саша.
Она извлекла пробку из стока, замоталась вафельным полотенцем. Сошла на плитку. Шаг. Бедро ударилось о раковину.
— Соль-вода, соль-вода, — брякнула она просто потому, что собственный голос бодрил. — Не укусишь никогда.
Она переступила порог
(порог соли)
и выглянула на кухню. Тюль занавесок плавно струился в окне. Ночной дом поскрипывал, охал, кряхтел. Саша не посмотрела на проем вверху входной двери. На тот шлюз, что соединял черный подъезд и ее уютную квартирку.
Босые пятки шлепали о настил. Гостиная была пуста.
— Ох я и дура! — рассмеялась Саша. Прошла к телевизору и включила его, чтобы заглушить монотонное бурчание старого здания.
Передача о призраке Лаврентия Берии, что в поисках жертв ездит по Москве на черной машине, была ею забракована. Девушка выбрала местный канал. Диктор рассказывал о Гражданской войне и крестьянских восстаниях. Об уничтоженной часовне Тита Чудотворца.
