На сегодняшний день не существовало ни одного человека, которому я мог бы доверить эти знания. Но чувство, что мое свидетельство чрезвычайно важно, не давало мне покоя. Я должен был задокументировать существование сил, угрожающих всем и каждому.
За пару часов я изложил всё, стараясь не упустить важные подробности, припоминая улики и мельчайшую хронологическую связь. Эти строки прольют свет на волну убийств, прокатившихся по Калининграду. И не только. Я оставил свидетельство куда более важное.
Свидетельство о встрече с тайным биологическим видом разумных хищников, именующих себя лордоками. Внешне почти не отличимые от людей, они появляются среди нас с приходом ночи. В нашей культуре для них имелось множество других имен. Они же называют себя по имени первого из них.
Лордока.
Древние мифы кричали нам из глубины веков в попытке предостережения, суть которого исказила и обезличила современная поп-культура. У меня не было всех ответов. Их происхождение оставалось для меня тайной.
Мне пришлось примерить на себя роль журналиста, подробно фиксируя все обстоятельства и даты. Объяснить причины и детали бойни, развернувшейся на улицах Калининграда и его окрестностей.
Закончив писать, я добрался до середины дневника.
Не хватало последнего штриха. Анонимное послание столь невероятного содержания вызвало бы недоверие. Изложенные факты можно проверить, только если знать личность написавшего их.
Помешкав мгновение, я записал два последних абзаца:
Меня зовут Марк Меерсон, я редакционный фотограф калининградского журнала «Интересная Жизнь». Описанные события произошли вскоре после похорон моей невесты. Несчастный случай забрал её у меня. Мне некому довериться. Лица, связанные со мной по работе или родством не обладают информацией об изложенных событиях. Подвергать их опасности я не намерен. Лица, которые могли бы обладать этой информацией, мне не известны. Упомянутые в дневнике имена принадлежат или принадлежали реальным личностям и оставлены без изменений. Точно так же, как места и даты.
Разглашать описанные в этом дневнике сведения чрезвычайно опасно. Я единственный свидетель, кто остался жив. И моя жизнь до сих пор может находиться под угрозой.
Называя себя, я, безусловно, приклеивал мишень себе на лоб. Ещё несколько дней назад ни за что на свете я не решился бы так рисковать.
Теперь всё было иначе.
Моя жизнь находилась под угрозой в любом случае. А дневник может стать страховкой, если использовать его правильно.
