Потом неспеша встал, пошел в ванную.
Из зеркала на меня смотрело что-то доисторическое. Я подмигнул этому чуду-юду, оно мне, и мы с пылкостью взялись за сложный переход от доисторического облика в облик современного интеллигента. Где-то через полчаса мы все-таки чего-то добились и уже не без симпатии смотрели друг на друга. Денег у меня было тысяч десять. И это с учетом того, что жить на них нужно почти неделю. Небогато. Но чьей голове боль, кроме моей?! Да и не очень меня смущает их количество. Сегодня есть — а завтра подумаешь. Если б впервые это, так, может, и затревожился бы. А если все время с финансами напряг — тогда это уже способ существования, ибо куда и как использовать значительную сумму — моя фантазия не одолела бы.
Для нас, восточных славян, законодателей лагерного социализма, испытание толстым кошельком равнозначно чуть ли не смерти — сопьешься! Вложить в какое-нибудь полезное дело — не умеем. Да и нет того полезного дела. Не родили от октябрьского переворота, потому что сам переворот гермофродитом оказался, гомиком, педерастом. А они не рожают будущее, не рожают завтра и послезавтра. Не дают право на жизнь другим: право на доверие и ответственность за него; право на закон и справедливость. Все загадили ложью, изменой, страхом, насилием. И только знают праздник своих вонючих гнилых внутренностей, праздник грыжи и недержания мочевого пузыря, праздник похоти и геморройных колик. Наша сыновняя и дочерняя преданность этому монстру прямо пропорциональна его преданности нам. Вот и получается, что деньги с множеством нулей — для нас беда. Так что с легкостью понесем свои немного нулевые до ближайшего гастронома. И уж как ими распорядиться я знаю точно. И никаких проблем. Я иду. Я свободный. На мне ни пылинки грязи. Я — птица в небе. Я лечу. Мне легко. Я приветствую тебя, мой Париж!
На дверях, со стороны подъезда, за тонким дермантиновым ремешком (дермантином была обита моя дверь) я заметил кусочек белой бумаги. Это был прокомпостированный талон для проезда в общественном транспорте. А для меня — условный знак, что приехала Лина. Так она всегда обозначала свой приезд ко мне, когда меня не было. Теперь я понял, кто мне все утро звонил.
Приезд Лины требовал кардинального изменения планов. Талон обозначал: вечером она будет у меня. Значит, что можно? Кружку пива, ну и, пожалуй, стакан вина, не больше. Перспектива напиться до прихода Лины ничего хорошего не сулила. Кому приятно видеть перед собой покрасневшее хмельное чудовище, которое начинает нести разную чушь да еще делать запросы на любовь. Можно обидеться даже. Да и к тому же встречи с Линой совсем не частые: человек она иногородний. Значит, жесткая коррекция всех планов и... сила воли. Правда, тут возникает другая дилемма: чем заниматься до ее прихода? Это же целый день! Но хватит!!! Пока хватит. Сначала пиво и, может, глоток вина, а все остальное потом. Только бы не поддаться соблазну на большее.
