Тигр скрутил огромную фигу, облизал ее, понюхал, торжественно, будто символ своей славы и силы, поднял над собой, а потом со всего размаха сунул мне в анальный проход.
Я проснулся, сел на диване. Почувствовал, что под задницей что-то трет. Засунул туда руку — и вытащил рюмку.
На столе возле меня стояла начатая бутылка «Вермута», там же на газете лежали надкусанная луковица, погрызенный кусок хлеба.
В дверь звонили. Резкий, действительно циркулярный звонок. Он достался мне от бывших жильцов. И хоть его звон раздражал своей дикостью — пока не менял на новый, более благозвучный: не было финансовой возможности.
Опять его циркулярный вопль.
Сижу.
Опять...
Сижу. Ни движения. Как каменный Будда смотрю в одну точку. Что-то полужидкое, полутуманное перед глазами, отточенное расплывчатым лиловым разводом.
Голова, как пустая бочка из-под прокисшей квашеной капусты.
Будто не я — а кто-то другой заселил мою телесную оболочку.
Еще звонок.
Часы показывают без десяти девять. Какой дурак в такую рань звонит? Что нужно этому уроду? Ну нет меня, нет. Я улетел в Париж. Я прогуливаюсь по его бульварам. Я вышел на Пляс Пегаль. Я оседлал Эйфелеву башню и мочусь с нее на весь Париж. Моя струя выше Гималайских гор. Я над Парижем. Я мочусь... Парижане думают, что дождь идет... Ха-ха-ха!
Я безвольно откинулся на подушку. Звонок больше не беспокоил. «Пивка бы», — подумалось. Но двигаться было выше всяких сил. Даже чай пока оставался недосягаемой мечтой. Нутро жгло горячим костром. Перед глазами потолок, а я— тряпичная кукла на диване.
Было двенадцать часов, когда я, наконец, смог себя пошевелить. И пусть пока без легкости, но уже положительно чувствуя точность своих физических действий.
Нужно было вставать и чем-нибудь заниматься. Завтрашний день меня не тяготил: понедельник — законный выходной. А сегодня я был свободен: ни спектакля, ни репетиции не было.
Решил распределить занятия следующим образом: сначала привести себя в надлежащий внешний вид (откровенно говоря — задача непростая), затем сходить попить пивка, а, может, даже подумать насчет бутылочки вина. И хоть на столе у меня стоял только начатый «Вермут», я знал: если стакан выпью — его будет мало и придется бежать в магазин.
Так лучше сразу взять. Перспектива показалас заманчивой и я, как только мог, бодро вскочил с дивана. Круги в голове и искристые звездочки предупредили: не храбрись, парень, не молодой уже, не та кровь в жилах, и с тем я сразу согласился. Несколько минут сидел, пока все физические функции организма не справятся с ударом, который вчера нанес по ним на Юликовых сороковинах.
