— Вот, — показал он закомпостированный талон. — Я пробил и имею право проверять других. Покажи свой! — это уже ко мне и даже с агрессией.
Весь троллейбус настороженно молчал. Многие не смотрели на нас, всем своим видом показывая, будто то, что сейчас происходит, не имеет никакого отношения к ним.
— Покажу, покажу, — тихо и даже ласково говорил я, пытаясь скрыть дрожь, которая начинала меня бить. — Граждане, вот мой проездной, — показал я всем свой билет.
— Ты мне покажи,— требовательно протянул руку проверяющий.
— И тебе покажу, — тем же ласковым голосом пообещал я, пряча билет в карман. — Потом покажу...
Резким сильным движением я подхватил проверяющего подмышки и бросил к средним дверям. Он упал на нижнюю подножку, и я прижал его между поручнями.
— Прошу прощения, граждане, — с каким-то отчаянным весельем звучал мой голос. — Чтобы не мешать вашей дреме, с вашего позволения, я предъявлю этой личности проездной на улице.
Я бы не сказал, что мои действия смутили проверяющего. Неожиданность, с которой он был брошен, наверное, даже просветлила его мозги. Он с интересом смотрел на меня, не пытаясь освободиться.
Троллейбус остановился, скрипнули двери, и проверяющий спиной сам выпрыгнул на тротуар.
Не успел я еще выйти из троллейбуса, как услышал крик:
— Неформал! Смотрите, люди, неформал! Ни за что бьет меня! — кричал проверяющий.
Человек десять на остановке подозрительно смотрели на меня. Я чуть сдерживался: так хотелось заехать по морде этому животному. Но не мог. Как докажешь людям, что ты не верблюд? А тот набирал голос:
— В троллейбусе начал ко мне приставать. Пьяный видно. Ругал власть. Вызовите милицию, а я присмотрю за ним.
Ну это он уже слишком насчет власти. Большая честь ей будет, чтобы ругать в троллейбусе. Но лезть на глазах у всех в драку было бы неразумно с моей стороны.
Гуляя желваками, перешел на другую сторону улицы, чтобы вернуться на остановку назад. Зло сопел в нос, ожидая какой-нибудь транспорт.
— Мужик, ты чего? — дернул меня кто-то за рукав.
Это был проверяющий из троллейбуса. Меня даже подбросило на месте — так закипела злость. И я, почему-то, несказанно обрадовался. Будто кто-то предложил мне поучаствовать в необычном зрелище.
— Ты чего разошелся? — усмехнулся он. — Нервы лечить надо.
На остановке были люди, и это мне совсем не импонировало. Проверяющий опять мог что-нибудь вытворить.
— Отойдем,— предложил я ему, показывая на арку, которая туннелем прорезала длинный кирпичный дом и давала выход во двор. «Там темней и никаких свидетелей», — думал я.
