.
Приведенные факты позволяют заключить, что после принятия ислама Берке был первым из монгольских ханов, приобщившихся к мусульманской культуре стран Среднего и Ближнего Востока. Принятие Берке ислама имело важное значение для внешнеполитической истории Золотой Орды. Однако его следует связывать не только с соображениями внешней политики, но также и со стремлением Берке упрочить свой авторитет в только что организованном обширном государстве, известная часть населения которого уже была мусульманами (на Волге, на Урале, в Хорезме, а также на Северном Кавказе и частично на Крымском побережье). Правда, Берке принял ислам еще до своего восшествия на престол и, еще не будучи ханом, переписывался с багдадским халифом, считая его своим союзником, но это могло оставаться неизвестным его подданным-мусульманам и мусульманам других стран. Поэтому понятна его громогласная декларация о принятии ислама, которую он не замедлил сделать по вступлении на престол путем посылки посольств с соответствующей информацией во все мусульманские страны.
Принятие ислама столь могущественным государем, как золотоордынский хан, было встречено в этих странах с большим торжеством. Имя Берке произносилось сразу после имени султана во время пятничной молитвы с минбаров в мечетях Каира, Иерусалима, Мекки и Медины. Поэтому понятно, что все мусульманские историки восторженно отзываются о его личности, в первую очередь восхваляя его благочестие.
Учитывая значение религии в жизни средневековых государств, можно сказать, что политическое влияние Берке и в самом деле было очень велико и простиралось «от берегов Волги до Нила». Разумеется, не следует рассматривать принятие ханом Берке ислама как нечто определившее всю последующую историю Золотой Орды. Но, уделяя внимание этому событию, нельзя забывать, что в те далекие времена политическая жизнь столь тесно переплеталась с вопросами религиозной идеологии (вспомним хотя бы крестоносцев!), что отделить их не всегда представляется возможным, да и вряд ли целесообразно. Совершенно ясно, что переход Берке в лоно, ислама, представленный в мусульманских источниках как победа «правоверия», явился лишь внешним, вторичным проявлением каких-то крайне важных и не совсем пока нам ясных политических сдвигов в еще мало изученной внутренней истории Золотой Орды.
Прежде чем перейти к рассмотрению дипломатических отношений между Египтом и Золотой Ордой, кратко остановимся на дипломатических связях Египта с королевством Арагон. Их история убедительно показывает, что не религиозные, а экономические и политические интересы определяли их внешнюю политику.
