Пожалуй, из всех многосторонних международных связей Египта они лучше всего исследованы благодаря труду А. С. Атийи[90]. Обмен дипломатическими миссиями между арагонским королем Яковом (Хайме) II[91] и мамлюкским султаном ал-Малик ан-Насир Мухаммад ибн Калауном (2-е и 3-е его правления — 1299–1309 и 1310–1341 гг.) начался непосредственно вслед за поражением латинян в Палестине и окончательным падением форпостов Иерусалимского королевства в Азии. Это было началом нового этапа в политической истории Передней Азии, в истории крестовых походов, который в христианских государствах характеризовался усиленной пропагандой бойкота торговли с Египтом — важным транзитным центром того времени.
Однако, несмотря на то что папа Николай IV (1288–1292) издавал буллу за буллой, запрещавшие под страхом отлучения от церкви торговые или какие-либо иные сношения с мамлюкским Египтом, арагонский правитель Яков II, защищая интересы своей страны и предпочитая дипломатические пути войне, пренебрегал угрозами папы. Подобно Фридриху II Гогенштауфену[92], он также достиг значительных успехов в установлении мирных связей с Египтом. Так, уже в первом же послании к нему мамлюкский султан сообщал, что отправил обратно его послов в сопровождении египетских полномочных посланников для учреждения постоянного представительства при арагонском дворе и поддержания дружественных отношений между обеими державами.
Совершенно естественно, что после такого начала Яков II, несмотря на данное им папе Бонифацию VIII (1294–1303) обещание принять участие в крестовом походе, практически не сделал ничего для его выполнения. Успешные дипломатические отношения между Египтом и Арагоном длились на протяжении трех десятилетий[93].
Дипломатические отношения между золотоордынскими ханами и султанами мамлюкского Египта начались еще в период оформления Золотой Орды как отдельного и самостоятельного государства — иными словами, когда после избрания Хубилая на престол Великого хана Берке, поддерживавший кандидатуру Арикбуги, прекратил чеканить монету с именем Великого хана, заменив его именем последнего аббасидского халифа[94]. Развиваясь на основе общности интересов и почти полного отсутствия противоречий, что определялось, несомненно, и географическим положением этих стран, эти отношения длились много десятилетий.
Неприязнь к общему врагу — Ирану Хулагуидов, как было уже отмечено выше, — вот что было одной из основных причин и постоянным стимулом в стремлении этих стран к объединению. В результате Египет, страна древней культуры, правители которой были ревностными приверженцами ислама, вступил в оживленные сношения с государством кочевников, которое незадолго до этого арабские летописцы называли «грозой ислама».
