Эволюция же княжеских вассальных отношений шла от вассалитета, основанного на пожаловании даней, к вассалитету, базировавшемуся на пожаловании кормлений.
[447] В социальном портрете древнерусского князя следует подчеркнуть еще одну важную черту — его мобильность. Несмотря на то, что в городах-государствах были свои любимые, самые популярные князья, редко какой-либо из князей сидел на месте. Князья, которых призывали общины, передвигались из волости в волость, не забывая, естественно, и своих интересов, ища себе лучшую «отчину». Благоденствуя за счет кормлений, сбора полюдья и даней, князья не стремились развивать собственное хозяйство, а что касается так называемой верховной княжеской собственности на землю, то ее в Древней Руси не существовало.
[448]Что же происходит с князьями и княжеской властью в западнорусских землях в XIII — начале XVI в.? Применительно к Северо-Восточной Руси эту тему исследовал В.Б. Кобрин. Однако он ограничился изучением изменения характера «землевладельческих прав князей по мере их превращения в великокняжеских вассалов».[449] Нас интересует более широкий круг проблем, поэтому мы будем использовать не только жалованные грамоты князей,[450] но и данные других источников. Как отмечал В.Б. Кобрин, «приходится прибегать к косвенным данным, к случайным обмолвкам отрывочно сохранившихся источников».[451] Особенно это характерно для второй половины XIII — первой половины XIV в. — самого «темного» времени в истории Руси.
Удобно рассмотреть судьбы князей по различным землям, которые со временем вошли в состав Великого княжества Литовского. В Смоленской и Чернигово-Северской, в отличие, например, от соседней Полоцкой земли, князья прежней династии — Рюриковичи живут и правят и в XIII–XIV вв. Для восстановления их социального портрета мы располагаем смоленской летописью конца XIII — начала XV в., условно вычленяемой, но имеющей «областное значение». Она «носит светский характер, описывая самые разнообразные события на Смоленской земле».[452] Смоленских князей 20–30-х годов застаем в эпицентре социальной борьбы, которая непрерывно кипела в недрах городской общины.[453] В 1239 г. князю Ярославу Всеволодовичу удалось «урядить» смольнян и посадить на столе Всеволода Мстиславича.[454] В результате межкняжеской борьбы смоленский стол перешел к роду Давида Ростиславича — его внуку Ростиславу Мстиславичу. Род этот состоял из трех сыновей — Глеба, Михаила и Федора. Князья но очереди оказываются на смоленском столе. Глеб умер в 1277 г., Михаил прокняжил недолго и скончался в 1279 г. Гораздо дольше был на смоленском столе Федор Ростиславич. Личность этого князя весьма интересна, хотя деятельность его протекала в основном вне того региона, который нас интересует. Его биография ярко отразила все основные тенденции эпохи и прежде всего усиление политического воздействия монголо-татар. Уже «в 70-х годах XIII в. Смоленск начинает признавать тяжелую руку татаро-монгольских поработителей».
