Новые условия — это постоянная внешняя опасность, которая, в свою очередь, вызывала необходимость постоянной военной службы. Для этого требовалось и новое войско. Все это подметил и Довнар-Запольский, но считал, что в Древней Руси было пешее ополчение, а в новых условиях нужно было конное войско.
[76] С точки зрения М.С. Грушевского, и в Древней Руси ополчение было конным, но оно не годилось для далеких и частых походов и озабочено было только интересами своей земли.
[77] С течением времени основой военного дела и стала земельная собственность, но это, в свою очередь, приводило к значительным изменениям в недрах русского общества. Росли и оформлялись сословия, увеличивались силы местного боярства. Следствием этих процессов был упадок политической деятельности общины. В результате — боярские «сеймы» пришли на смену древнерусскому всенародному вечу. М.С. Грушевский подметил ошибку М.К. Любавского, для которого сеймы были непосредственным продолжением вечевых собраний Древней Руси.
[78] Первичная целостность и односословность земель слабела. Большую роль тут играло административное дробление, введенное литовским правительством. Но еще больше разрушали прежнее единство перемены в общественной организации, в частности, введение магдебургского права. М.С. Грушевский убедительно критикует М.К. Любавского, который фактически не замечал таких сдвигов и настаивал на цельности земель и в поздний период.
[79] М.С. Грушевский приходит к выводу, что суть общественно-политической эволюции государства — утрата древнерусского наследия. Но государственное наследие Древней Руси прослеживается вплоть до середины XVI в., отсутствуют классовые и сословные границы.
[80]То же самое он отмечает и непосредственно в сфере управления. И в Галиции, и в Литовском государстве распадаются, теряют значение и сходят на нет древнерусские «уряды». Только в Галиции, вошедшей в состав коронных польских земель, это происходит в течении столетия, а в Великом княжестве Литовском в течении нескольких столетий.[81] Процесс же разложения волостной старины начался, по М.С. Грушевскому, еще до литовского периода.[82]
В Петербурге были свои традиции изучения Литовско-Русского государства. Не избежал увлечения этой тематикой и К.Н. Бестужев-Рюмин.[83] Ему принадлежат замечательные слова, от соблазна привести которые трудно удержаться: «Чем более будет изучаться история Западной Руси, тем яснее и нагляднее будет выступать перед нами Русь Киевская, тем яснее и нагляднее станет самое объяснение великорусского племени и его последующей истории. Из многообразия отдельных и как бы противоречащих явлений встанет тогда величавый облик русского народа».
