После длительного затишья эпидемия чумы была зафиксирована в Пскове в 1442–1443 г., Новгороде в 1465–1467 гг. и снова в Пскове в 1487–1488 гг. Скорее всего это были вспышки бубонной чумы. Через полтора столетия после своего начала ослабевающая «Черная смерть» превратилась в важный военно-политический фактор во взаимоотношениях между русскими княжествами и распадающейся Золотой Ордой. Так, например, по заключению Д.Т. Александера, именно чума «помогла» Москве завоевать Новгород в 1478 г., а чуть позднее вытеснить татарские государства — наследники Золотой Орды — с политического пространства Евразии, и превратить Россию в Евразийскую империю [Alexander J.T., 1980: 15–16].
§ 3. Современное состояние западной историографии «Черной смерти»
В 1980–2000-х гг. в западной историографии «Черной смерти» стал наблюдаться рост критики устоявшихся ранее догм. Первое, что было поставлено под сомнение западными исследователями, — определение самого заболевания. Так, Грэхем Твиг в опубликованном в 1984 г. исследовании подставил под сомнение общепринятую точку зрения, что вспышка средневековой чумы являлась легочной формой чумы [Twigs Gr., 1984]. Свое мнение он обосновал тем, что климат и экосистемы Западной Европы, особенно Англии, исключали возможность самого распространения заболевания посредством крыс и блох. Поэтому, заключил он, скорее всего это была даже не бубонная чума (Yersinia pestis), а возникшая в более жестких условиях легочная форма сибирской язвы (Bacillus anthracis).
В области исторических исследований по теме «Черной смерти» можно выделить работы К. Бергдольта [Bergdolt K., 1989; Bergdolt K., 2000]. В них ученый высказал традиционную оценку западных специалистов на данное историческое событие. Используя средневековые источники, немецкий профессор попытался реконструировать культурную составляющую эпохи «Черной смерти» в разных европейских регионах. Однако, он ограничился лишь первой волной Второй пандемии чумы (1346–1352).
Более основательно к осмыслению «Черной смерти» подошел американский тюрколог Ю. Шамильоглу. Основной акцент он сделал на анализе данного исторического факта в Золотой Орде. В опубликованной в 1993 г. статье он отталкивался от точек зрения на Вторую пандемию чумы У.Х. Макнилла и Д.Т. Александера [Schamiloglu U., 1993]. Впрочем, не последнюю роль в формировании его оценки событий сыграли исследования казанского историка М.А. Усманова, посвященные письменным источникам Золотой Орды, а также Д.Г. Мухаметшина, исследовавшего средневековые татарские надгробия [Мухаметшин Д.Г., Хакимзянов Ф.С., 1987; Усманов М.А., 1972; Усманов М.А., 1979].
