По заключению ученого, одним из важнейших источников в понимании движения «Черной смерти» являются тексты русских летописей. В них можно обнаружить информацию, касаемую «проникновения» из Китая и Индии в 1346 г. данного заболевания в Крым, и последующего «победного шествия» в Западной Европе и в средиземноморском регионе. Однако, если исходить из текстов данной группы нарративных источников, то эпидемия, пришедшая в 1351–1352 г. с берегов Балтийского моря в Новгород и Псков, стала только первой волной начавшейся пандемии средневековой чумы. Большую роль в ее распространении сыграла существующая на тот момент времени система торговых путей. Вторая волна, достигла русских городов в 1364–1365 гг., пройдя вверх по Волге из оазисных центров степной торговли. Правда, по мнению Д.Т. Александера, до сих пор в науке остро стоит один из главных вопросов, затрагивающих основные теоретические причины распространения «Черной смерти» в русских землях. Суть вопроса заключается в том, что во время первой волны в 1351–1352 г. эпидемия не пошла из ордынских земель далее на север, а проникла чуть позднее с территории Балтийского моря. Скорее всего, по заключению ученого, имело место быть соприкосновение среднеазиатской формы чумы, пришедшей с восточными товарами, с местными локальными ее формами. Вполне очевидно, что зародившаяся в глубокой древности в природных очагах (в понтийских степях, Кавказе и на Севере Ирана), «Черная смерть» могла посредством развития караванной торговли попасть в XIII–XIV вв. с территории Pax Mongolica в расположенные на севере русские княжества. Полученный на севере Ирана во второй половине ХХ в. штамм чумы в целом подтвердил предположение Д.Т. Александера о североперсидском происхождении «Черной смерти».
Автор исследования признавал хождение по Руси двух форм заболевания: бубонной и легочной. Этим-то и объяснялся столь высокий уровень смертности среди не только городского, но и сельского населения. При этом явно проявились некоторые специфические для средневекового русского общества социальные последствия. Одним из главных стало снижение численности старого боярства и, как следствие, рост на северо-востоке Руси абсолютизма. Другими последствиями были признаны: падение авторитета Новгорода; усиление позиции Русской православной церкви в обществе Великого княжества Московского; а также более активная колонизация ранее незаселенных земель Северо-Восточной Руси, произошедшая вследствие массового бегства населения из городов. В отличие от средневековой Западной Европы, где еврейские погромы стали своеобразной общественной реакцией на происходившие катаклизмы, в русских княжествах аналогичная реакция проявилась в отношениях с татарами. Впрочем, общей реакцией, как для западноевропейского, так и для средневекового русского общества явилась охота на колдунов и ведьм. Так, в Пскове в конце XIV в. на костре были сожжены одиннадцать «
