— Разумеется. В старину не все было плохо. Скромность, собственное достоинство, уважение к старшим — разве это плохие черты прежней молодежи?
Так состоялось мое знакомство с молодым врачом, депутатом горсовета и будущим ученым, готовившим уже диссертацию. А в один из пасмурных осенних дней в минуту сердечной, дружеской беседы Раима рассказала мне историю своей матери и поведала о своих детских переживаниях.
Все это легло в основу моего рассказа.
Весенний день сверкал яркими красками хан-атласа. Огромная урючина разметала свои могучие, буйно цветущие ветви над небольшим чистеньким двориком. В глубине двора протянулся белый домик с длинной террасой-айваном, застланным кошмами и коврами. На них красовались парадные скатерти, заставленные подносами с разнообразными сластями.
В углу двора — тандыр с хлопочущими вокруг женщинами. Они спешат выпечь побольше белых лепешек. А в домике, в небольшой комнате, в углу за шелковой занавеской, сидит нарядная красавица — невеста Нарджан. Сердце ее то сладко замирает, то бешено колотится, точно пойманная птичка. Мысли кружат весенними ветрами и несутся в необъятные просторы радости.
Наконец-то счастье заглянуло в жизнь Нарджан! Она невеста самого красивого, самого смелого, самого сильного человека во всем селении. Всего год прошел после смерти первого мужа, а как далеко в прошлое отодвинулось ее несчастливое замужество. Замуж ее выдали на пятнадцатом году, когда хотелось играть, лазить на урючину и тутовник за ягодами, бегать вперегонки с лохматым, неуклюжим щенком. А пришлось, по воле родителей, закрыть лицо черной сеткой чачвана, сидеть дома, вести хозяйство и угождать старому мужу, вечно читающему ей нравоучения. Он не обижал жену, но жизнь с ним была однообразной, тусклой и скучной. Семь лет Нарджан тосковала в четырех стенах этого дворика. Семь лет томилась жаждой свободы. Семь лет мечтала о любимом, о молодом.
Наконец пришло это желанное! Простудился и умер старый муж. Она стала свободной. Не успела земля обсохнуть на могиле умершего, а соседки начали беспокоиться о ее судьбе.
Через щелку в калитке они показали Нарджан проходившего мимо известного борца-любителя. Он был похож на русского. Высокий, сероглазый с рыжеватой бородкой, он был красив. Кому какое дело, что Рахман не имел профессии, что жил весело, на правах артиста. Где был свадебный той, шум и веселье, там не обходилось без Рахмана. Он потешал людей остротами и восхищал ловкими приемами в борьбе-кураше. А без кураша не обходился ни один праздник.
