Прошло восемнадцать месяцев.
* * *
— Джефф, что это за мужик? У него разрешение есть?
Невысокий мужчина с густыми усами, стоящий позади незнакомца в грузном пальто, машет грязным листком желтой бумаги.
— Конечно. Он из полиции.
— И что, теперь заниматься раскопками — это преступление? Я думал, они собирались прислать археолога.
— Детектив Хэддон. Археолог уже в пути, — говорит незнакомец. — Вообще-то, выкапывание тела из земли — это более серьезное преступление, чем даже его закапывание. Хотя, как, черт возьми, кто-то умудрился закопать тело настолько глубоко, лично мне непонятно, и зачем им понадобился археолог, я тоже не знаю. Могу я взглянуть на вашу находку?
Кивнув, Адам Мэнселл ведет детектива — которому из-за своего роста пришлось чуть ли не согнуться пополам при том, что неприспособленный к его голове шлем все равно цепляется за каждую торчащую сверху балку, — в более глубокую часть совершенно непроглядных туннелей, заваленных разным оборудованием. Джефф, руководящий работами, следует за ними. Шахта с длинными забоями вырыта на шестьдесят процентов.
Наконец, они добираются до врубовой машины, стоящей над угольным забоем. Джефф показывает на сломанное лезвие.
— И в чем причина?
— Тело.
— … Тело? — Хэддон щелкает пальцем по лезвию машины. Дзынь. — Эта штука стальная или вроде того, правильно? Тело что, окаменело?
— Слушайте, вам нужно самому это увидеть, — говорит Джефф. — Вон там. Мы его только раз зацепили, и цепь уже сломалась. Посмотрите сюда. Это над забоем.
— Оно, наверное, из чего-нибудь типа алмаза сделано, — замечает Адам.
Новоприбывший детектив следует за ними к каменноугольному забою и все трое направляют свои головные фонари туда, где стоит Адам.
Прямо из каменной стены неподвижно торчат бледно-белые костяшки четырех пальцев и кончик большого пальца правой человеческой руки. Рука маленькая, вероятно, женская. Над поверхностью она выступила на пару сантиметров. На одном из пальцев — кольцо.
— Я думал, что в кольце мог быть бриллиант, — говорит Джефф. — но бриллиант такого размера ничего бы не сделал нашему оборудованию. А насчет остального — не знаю. Это как будто… в общем, не хочу произносить это слово.
— Кто-нибудь из вас его трогал? — спрашивает полицейский.
— Вряд ли.
Хэддон достает латексные перчатки и осторожно надавливает сначала на кольцо, затем на один из пальцев.
— На ощупь твердое. Не такое как алмаз, но все-таки довольно твердое. В то же время, на вид и на ощупь напоминает кожу, непонятно как. Кожа, на мой взгляд, бледнее, чем в большинстве случаев, но тон похож на естественный. Возможно, дело в свете. Полагаю, тело могло превратиться в окаменелость. Но я еще не слышал о таких твердых окаменелостях, чтобы об них можно было сломать бур. Да и вообще, в угольных забоях окаменелостей не бывает, так ведь?
