– А при чем тут я? – вопросил Эрик. – Чего я такого делаю? Это ты довел человека до истерики. На следующей неделе будешь читать…
– Чтением не наказывают, – машинально вставила я. Вынужденная быть свидетельницей этой некрасивой сцены, я чувствовала, как у меня горят щеки.
– Еще как наказывают! Это единственная причина, по которой у него по литературе «5». Вот пусть теперь прочтет словарь синонимов от корки до корки!
– Я хочу, чтобы мама вернулась, – сказал Деструктор и вдруг громко, совсем по-детски, заревел.
Все это время отчаянно жестикулирующие, руки Эрика вдруг повисли вдоль тела.
– Мама работает. Она не может вернуться.
– Я читал, что моделью работают недолго! Скоро она закончит карьеру и приедет к нам! – в голосе Деструктора звучала такая отчаянная надежда, что я вся сжалась от боли.
Эрик тоже как будто съежился.
– Ты не должен встречаться с этой! – Деструктор выразительно мотнул головой в мою сторону. – Подожди маму!
Эрик опустился на колени, чтобы его лицо оказалось вровень с лицом Деструктора, и обнял его.
– Все гораздо сложнее, и…
– Нет, все просто, – заплакал Деструктор.
Я была здесь лишняя. Отойдя и украдкой наблюдая за отцом и сыном, я отчего-то ощутила такое одиночество, точно я была капитаном погибшей ракеты, дрейфующим в открытом космосе без надежды вернуться на родную планету. Деструктор, затихая, опустился лицом на плечо Эрика, и тот что-то прошептал ему, похлопывая по спине. У меня мелькнула мысль, что, если бы я родила ребенка в пятнадцать лет, сейчас он был бы уже вполне взрослый. У меня был бы друг или подруга, близкий человек, собеседник, надежда на будущее. Я бы не спала по выходным до двух часов дня, потому что никому не нужно, чтобы я проснулась, и не заводила бы беседы с плюшевым смешариком, тайно надеясь, что он мне ответит. И не покупала бы в магазине яблоко, две сосиски и половинку черного хлеба, мучимая параноидальным ощущением, что все вокруг понимают, что я одна, и про себя насмехаются надо мной без тени сочувствия. Может, я бы даже перестала носить рваные колготки, перекручивая их так, чтобы cпрятать в туфлях бегущие от пальцев стрелки, и зашила бы наконец эту ужасную дырку в подмышке моего домашнего свитера.
До дома мы дошли в полном молчании. Однажды мимо нас прогрохотал пустой, припозднившийся в депо трамвай. Деструктор держал Эрика за руку.
В первом часу ночи в мою дверь тихо поскреблись.
– Входи.
Я сидела на кухне в розовом халате и с блестящим жирным кремом на лице, но после сегодняшнего мне уже не могло стать перед Эриком еще неудобнее.
