— Зато этот псих больше никого не убьет, — попытался утешить ее Дункан. — Ты сегодня спасла кого-то, кто мог оказаться на твоем месте и точно умереть.
— Сам теперь играй в героя, — огрызнулась Аманда. — Мне уже хватило.
— Передумает, — уверенно заявил Митос после непродолжительного молчания. — Отлежится, пройдет время, станет скучно и снова куда-нибудь полезет.
— Я все слышу.
— Знаю, но тебе даже руку поднять тяжело, чтобы меня по голове треснуть, — ухмыльнулся Митос.
Аманда только возмущенно фыркнула, но протестовать не стала.
— Вы оба несерьезные и несознательные! — Дункан поочередно осуждающе посмотрел на обоих. — Я вообще не понимаю, как вы дожили до своих лет.
— Ничего, разменяешь первую тысячу, может, и сам перевоспитаешься, — предположил Митос.
— Не дождешься.
— Ну а вдруг? — лукаво донеслось с заднего сиденья.
— И с кем я связался? — привычно простонал Дункан.
Ответом ему было только синхронное хмыканье.
* * *
На рассвете Митос стоял у залива, любуясь бликами восходящего солнца на воде. Аманда осталась у Дункана, а сам Митос, вместо того чтобы тоже отправиться отсыпаться, сначала долго ездил кругами, а потом понял, что почти доехал до океана, и уже прицельно отправился к берегу.
Как ни странно, но археологи не ошиблись. Это действительно был фараон Нармер, вернее, современные историки знали его под этим именем. С Нармером они не были ни друзьями, ни даже приятелями, Митос просто некоторое время жил в Мемфисе тех лет, иногда бывал при дворе. Тогда фараон еще не стал бессмертным, и не было никакого повода сводить более близкое знакомство. А к моменту его смерти Митос давно уже уехал.
Древнейший вздохнул. Старинные обряды захоронения часто играли такую злую шутку с бессмертными. После первой смерти тело медленнее восстанавливается, а если за это время успеют качественно выпотрошить, то можно вообще не очнуться — по крайней мере, пока не изменятся условия содержания тела. И, в общем-то, это даже не самый худший вариант. Прийти в себя в намертво заколоченном и глубоко закопанном мраморном гробу куда неприятнее и болезненнее.
Но все равно фараону чудовищно не повезло. А ведь вроде был неплохим мужиком — пять тысяч лет назад. Но в современном мире ему места не было. Просидев три дня за переводом его воззвания к богам, Митос так и не пришел к однозначному выводу, чего именно желал добиться этими жертвами древний фараон. То ли вернуться назад во времени, то ли воскресить свою возлюбленную жену Нейтхотеп. А может, даже их сына. Который, кстати, совершенно точно был не его ребенком. Но это все было уже совершенно не важно.
