– Действительно, кладбище, и ощущение здесь какое-то тягостное, – буркнул он. Но шел дальше, ибо в призраков не верил. Шел, пока не наткнулся на торчащую из-под кусков каменной плиты руку. Без признаков разложения. Странное чувство усилилось, и Тьянефер из Трои[3] уже знал, что имеет дело с бессмертным.
Разбирать камни было нелегко. Взору Тьянефера предстало разбитое тело мужчины -- бессмертного. Человек был обвит множеством цепей и прикован к непонятной металлической конструкции. Тьянефер освободил его, потом развел костер и принялся ждать.
Разбудил его Зов, уже перед самым рассветом. Тьянефер посмотрел в сторону почти прогоревшего костра, где лежал другой бессмертный. Тот, похоже, только что очнулся и лежал, уставившись перед собой. Тьянефер бросил в костер несколько веток.
– Я Тьянефер из Трои, – он подождал, но незнакомец никак не отреагировал.
– Кто ты? – Тьянефер вдруг подумал, что чужак не понимает по-гречески, и повторил вопрос на вавилонском, потом на других языках, бывших в ходу у различных народов. Неизвестный бессмертный только вертел головой, прислушиваясь к словам, но без малейшего понимания. Взгляд его был пуст, как неисписанный папирус. Вдруг чужак низко наклонил голову, косясь на меч, который Тьянефер для верности держал в руке. Тьянефер не сразу понял, что незнакомец хочет умереть.
Обезглавить его просто так, без поединка? Нет, это неправильно. К тому же они на святой земле.
Тьянефер мотнул головой и направился к своим вещам – готовить завтрак.
* * *
Гильгамеш смотрел на человека, говорившего на непонятном языке. Мысли двигались медленно, как в вязком болоте. Столетия под завалом не помогали мыслить быстрее. Бессвязные отрывки воспоминаний... они таинственным образом притягивали к одному месту... там полураздробленный череп.
– Мари... – столетиями не использованные голосовые связки выдали лишь хриплое карканье. Здесь, на этом самом месте она пела. До конца. «Живи, возлюбленный мой!» – все еще звучало у него в голове.
Да, он все еще живой. Какую бы игру ни затеяли с ним боги, он всегда остается в живых.
Чей-то голос проник в его затуманенное сознание. Он медленно обернулся – чужой бессмертный протягивал ему хлеб.
– Тьянефер, – произнес тот, указывая на себя. Он повторял несколько раз, и Гильгамеш понял, что это имя незнакомца. Потом тот указал на него и что-то спросил, снова повторяя вопрос.
«Он хочет знать мое имя. Мое имя? Кто я? Я Гильгамеш, герой Урука?» – он обвел пустым взглядом разбросанные кругом кости, и больше никогда не вспоминал это имя. Оно исчезло из его памяти.
