— Но ты же изменился.
Губы Дария тронула улыбка.
— Да, я изменился. Но причём здесь весь остальной мир? Я всего лишь его часть, его незначительная часть.
— Ещё триста лет тому назад этот мир принадлежал тебе, Дарий. А теперь ты пытаешься уверить меня в своей ничтожности?
— Ну, целиком мне мир не принадлежал никогда.
— Пусть. Но почему сейчас ты отказался даже от половины его?
— Это довольно трудно объяснить. С одной стороны. С другой — очень просто.
— Тогда объясни. Растолкуй мне, куда исчезает жажда обладания — миром, человеческой жизнью? Куда?
— Трудный вопрос, Кронос. И я вижу, что ты сам пытался ответить на свой же вопрос.
— О да.
— Наверное, на поиск ответа было потрачено немало времени.
— И исписано много листов бумаги. Так я жду.
Дарий вздохнул и положил ладони себе на колени.
— А если я скажу, что ответа нет? Что тогда?
Кронос помолчал некоторое время, а потом опустился спиной на ложе и закинул руки за голову.
— Тогда, скорее всего, я захочу тебя убить. И в этом желании меня никто не остановит — я убью.
Он не мог видеть, как губы Дария тронула ещё одна улыбка — на этот раз в ней было больше света.
— Вот ты и получил ответ на свой вопрос. Жажда обладания миром и человеческими жизнями исчезает, когда уже не хочется убивать. Когда убийство превращает тебя из Бога в раба — и ты это понимаешь. Вчера ты был господин, сегодня — раб. Кому такое понравится?
— Так ты решил освободить себя?
— Да.
Кронос поднялся с ложа, кликнул слугу, приказав тому принести вина и еды.
— Дарий, я знаю, что ты голоден. Разделишь со мной ужин?
— Конечно. Почему нет?
Они ели молча, каждый был погружён в собственные мысли. Наконец, Кронос нарушил затянувшееся молчание.
— Я всегда восхищался тобой, Дарий, — тогда и особенно теперь. Я мог бы назвать тебя безумцем, но не назову. Для такого заявления я слишком хорошо тебя знаю. Но путь, на который ты ступил, труден как никакой другой.
— Да, он труден. Но в нём есть одно неоспоримое достоинство: он даёт свободу.
— Я знаю.
— Свобода, в свою очередь, даёт силы преодолеть все трудности.
— Твоя свобода отняла у тебя меч. Дарий, разве ты забыл, кто ты есть такой? Кто я такой? У тебя нет меча, у меня он имеется. И я могу им воспользоваться.
— Что в таком случае тебя останавливает?
— Ты. Ты и твой путь.
Впервые за весь вечер Дарий посмотрел на своего собеседника с некоторой тревогой.
— Могу ли я надеяться, что ты отпустишь меня?
— Можешь.
— Меня ждут в соседней деревне, умирающему крестьянину нужен духовник. Если ты не против, то я бы отправился туда прямо сейчас.
