У него была эта радость — в те благословенные времена, когда под его началом был не отряд в сотню рыцарей, а всего лишь три человека.
Сейчас он мог с полной уверенностью утверждать, что от той радости не осталось ровным счётом ничего.
Он почувствовал досаду, внутри его поднялась волна — злобы, ненависти. К самому себе, к собственному бессилию и невозможности что-либо изменить. Вернуть.
Он упал на ложе из шкур лицом вниз и зарычал.
Он услышал себя не сразу, а когда услышал, то понял, что ему необходимо немедленно найти лекарство, которое поможет умерить боль, рвущуюся из его сердца наружу. Он знал, где будет искать — в собственном лагере: через минуту он покинет палатку и отправится на охоту. Когда его нож войдёт в податливое человеческое тело, в его собственное сердце вернётся покой.
Всё так и будет.
Или не так?
Волна Зова накатила неожиданно, он вскочил на ноги и схватил меч. Но шкуру при входе в палатку откинула всего-навсего знакомая рука слуги, в свете факелов Бессмертный увидел его улыбающееся лицо.
— Чего тебе?
— Мой господин, прошу прощения, что беспокою вас. Но вы только взгляните, кого мы поймали…
Слуга исчез так же внезапно, как и появился, правда, только на мгновение.
Со словами: «Он шпионил за нами», — слуга бросил к ногам своего господина связанного человека, одетого в рясу монаха-францисканца.
— Будь я проклят, если он поп.
Его господин некоторое время смотрел на пленника и молчал.
— Убирайся, — приказал, наконец, он своему слуге, — я разберусь сам.
Наёмник наклонился и перевернул тело Бессмертного, чьё неожиданное появление сохранило жизнь одному или даже нескольким воинам лагеря. Голова — приз несравнимо лучший, чем жалкая жизнь какого-нибудь смертного.
Света в палатке не хватало, но его оказалось достаточно, чтобы они узнали друг друга.
* * *
Дарий сидел на ложе и растирал запястья, Кронос стоял рядом с верёвками в руках — он только что снял их с тела человека, которого не видел несколько столетий.
— Сколько веков прошло с нашей последней встречи, Дарий?
— Пожалуй, лет двести. Не меньше. А что?
Кронос бросил верёвки и присел рядом.
— Если бы я увидел тебя во главе армии, я бы не стал задавать этого вопроса. А так вопрос напрашивается сам собой.
— Почему?
— Видимо, пока я воевал, что-то неуловимо в нашем мире изменилось, произошло нечто важное, значительное. Оно прошло мимо меня, и я его упустил.
— Откуда такие мысли, Кронос? Наш мир древний и старый, у него такие же древние и старые привычки. Мир не любит меняться.
