Я никогда его толком не видела. Тогда, на площади, я истекала кровью, умирала…
Но это был точно он.
Это мог быть только он.
– Добрый вечер, Виола, – поздоровался. – Я уже очень давно ждал нашей встречи.
Мистрис Койл одним взглядом охватила мое сражение с простыней и тянущуюся ко мне Мэдди.
– Какие-то проблемы, Мадлен?
– Кошмар приснился. – Мэдди мельком поймала мой взгляд. – Думаю, у нее разошелся шов.
– Мы разберемся с этим позже, – сказала мистрис Койл так серьезно и спокойно, что мгновенно завладела вниманием Мэдди полностью. – А сейчас дай ей четыреста единиц джефферова корня.
– Четыреста?! – изумленно брякнула Мэдди, но увидела выражение лица начальницы и быстро поправилась: – Да, мистрис.
Легонько пожала мне руку и вышла из комнаты.
Оставшиеся двое долго смотрели на меня.
– Это все, мистрис, можете идти, – бросил наконец мэр.
Мистрис Койл на прощание посмотрела на меня – то ли чтобы приободрить, то ли спросить что-то, то ли сказать… но я была слишком перепугана и не поняла. А она тем временем, пятясь, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Оставила меня с ним одну.
Молчание повисло в воздухе. Стало расти… Разрослось на всю комнату… И, наконец, стало совершенно ясно, что говорить первой придется мне. Я сжала простыню кулаком, подтащила к груди – в боку снова молнией ударила боль.
– Вы – мэр Прентисс.
Голос, конечно, дрожал, но я все равно это выговорила.
– Президент Прентисс, – поправил он, – но тебе я, конечно, известен как мэр.
– Где Тодд? – Я, не мигая, уставилась ему в глаза. – Что вы с ним сделали?
Он улыбнулся.
– Ум в первой же фразе, отвага – во второй. Мы с тобой могли бы подружиться.
– Он ранен? – Я попыталась проглотить жар, подымавшийся в груди. – Он жив?
Целую секунду казалось, что он не станет мне отвечать – даже не заметит, что я вообще спрашивала, но потом он сказал:
– С Тоддом все хорошо. Он жив, здоров и спрашивает о тебе всякий раз, как раскрывает рот.
Я поняла, что в ожидании ответа как-то забыла дышать.
– Это правда?
– Конечно, правда.
– Я хочу видеть его.
– А он хочет видеть тебя, – сказал мэр Прентисс. – Но всему свое время.
Он продолжал улыбаться. Выглядел почти дружелюбно.
Вот человек, от которого мы бежали все эти недели. Стоит прямо у меня в комнате, а я едва двинуться могу от боли.
И он, понимаете, улыбается.
И выглядит почти дружелюбным.
Если он причинил Тодду какой-то вред, если он его хоть пальцем тронул…
– Мэр Прентисс…
– Президент Прентисс, – снова повторил он и тут же просветлел голосом. – Но ты можешь звать меня просто Дэвид.
