Сара оделась для дневной пробежки. Лето почти закончилось, но температура по-прежнему не опускалась ниже тридцати градусов. С неба безжалостно палило белое солнце. Воздух был горячим и пыльным. И ни тени вокруг. Саре казалось, будто она бежит прямо под дырой в озоновом слое. Она чувствовала, как лас-вегаское солнце выпаривает жидкость из ее пор, и как стягивается у нее кожа. В следующий раз ей нужно будет не забыть надеть солнцезащитную накидку. Сара терпеть не могла женщин, которые, чтобы потемнеть, жарили под солнцем свое тело. А полоски от загара считала и вовсе чудовищными. Живя в Лас-Вегасе, она видела последствия слишком частых загораний — преждевременные морщины и темные пятна, кожа, ставшая похожей на дубленую и, как следствие, рак. Она считала идиотизмом проделывать с собой такое ради красивой внешности. Саре нравилась ее молочно-белая кожа. И все же под жарким сентябрьским солнцем она рисковала подхватить меланому.
Сара решила срезать маршрут. Ей совсем не улыбалась идея заработать полоски от загара. Пот жег глаза, лоб и щеки покрыла соленая корка. Ее черный спортивный топик был в белых пятнах, вызванных кристаллизацией выделяемых кожей натрия и калия. Когда она вернулась домой, Джош уже встал и готовился пойти на работу. Несмотря на то, что теперь у Сары был пистолет, мысль о том, что она останется одна, на мгновение вызвала страх.
— Ты точно не сможешь отпроситься на ночь? — спросила она Джоша, обнимая его сзади.
— После затрат, которые мы вчера понесли, не могу. Чаевые в последнее время дают редко, поэтому приходится вкалывать. Пока экономика в стране не восстановится, про прежние чаевые по пятьсот долларов за смену можно забыть. Хочу сегодня сделать "контру" (карточный термин — прим. пер.), если шеф позволит.
Сара нахмурилась.
— Не забывай, что теперь у меня есть пистолет. Если узнаю, что ты там с кем-нибудь мне изменяешь, я устрою тебе кастрацию сорокового калибра, а еще лучше, клизму.
Джош поцеловал ее в лоб, затем слизнул соленый пот со своих губ.
— После тебя меня уже не остается на других женщин. Но если ты действительно боишься быть одна, я останусь.
— Нет, ты прав, нам нужны деньги. Но не делай сегодня "контру". Сделаешь завтра, а сегодня ночью ты мне нужен.
— Ладно, к часу буду дома.
— Лучше к половине первого.
— Слушаюсь, мэм.
Джош широко улыбнулся и поцеловал ее в нос, снова испачкав себе губы солью.
— Когда уже тебе снова будут давать нормальные смены? Ты второй год работаешь сверхурочно. Один день — с восьми до пяти, на следующий — с четырех до двенадцати, потом — с двенадцати до восьми. К чему эти переработки? Это уже не смешно.
