— Жаловался, поди, тебе на меня? — продолжал Андрей.
— Сволочь ты! — глухо бухнул Григорий и, тяжело ступая, пошел из ограды.
Егор Кузьмич еще бродил с неделю, хоть и чувствовал себя худо, но не признавался Григорию.
На предложение Григория съездить с ним еще на работу — отказался, говорил, что дома ему хорошо.
В воскресенье утром, когда Григорию не надо было торопиться на работу, он решил встать попозже, не спешил.
Отца было не слышно. «Пусть подремлет. Ночью неспокойно спал, ворочался все».
А Егору Кузьмичу наваливалось что-то темное на глаза — и не больно, а как-то мягко прижимало его к койке. Незнакомая плотность постепенно наполняла его, вот она заполнила лоб, виски… Умер он тихо, спокойно, не слышал даже Григорий.
…Весть о смерти Егора Кузьмича мигом облетела все село. Он еще лежал на койке, а в избе уже собирался народ.
Люди говорили, что он, паралич-то, хоть кого, видно, доконает…
Вскоре подкатила «Волга» Андрея.
Андрей вытер платком глаза, подошел к Григорию, сказал ему тихо, почти «на ухо»:
— Я пойду, Григорий, костюм возьму в магазине, ботинки.
Но Григорий так взглянул на него и процедил сквозь скрипящие зубы:
— Посмей только. В избу тогда не зайдешь.
— За что ты на меня? В чем я виноват перед тобой? — попятился от него Андрей.
— Только посмей, вышвырну при всем народе.
Андрей подумал, что Григорий уже «хватил», и связываться с ним не собирался, сказал миролюбиво:
— Ну, ладно, Григорий, пусть по-твоему будет, не станем же мы ругаться при людях, народ смешить… Похоронить-то отца по-человечески надо.
Григорий, сверкая глазами, действительно хотел выгнать Андрея, — за своими делами отца не увидел, да еще спрашивает, в чем виноват, прикидывается, — но подумал, что ни к чему это сейчас.
Григорий сходил к Ермилу, занял у него денег, купил костюм, ботинки на отца.
Хоронить Егора Кузьмича собралось почти все село.
…— Но ты хоть согласись, Григорий, что после похорон у меня столы накроем. Пусть все люди рассаживаются. Достойно помянем отца… Заслужил ведь… — просил Андрей по-хорошему. — Галина уже всего закупила.
— Накрывай. Отцу сейчас безразлично.
…После похорон народ по приглашению Андрея повалил к нему в дом.
Григорий к Андрею не пошел, а взял поллитру, принес домой, сел за стол один.
Но после первой стопки сердце начало давить, дышать стало трудно. Все, видно, «отказаковал». Григорий отставил в сторону поллитра и вышел в ограду на воздух.
