Лицо Натальи Сергеевны залилось краской.
— Вы хотите сказать…
— Да уж чего там говорить! Представляете, взял у меня довольно редкую книгу и не вернул. Под честное слово выпросил!
— Но, может быть, потерял? — беспомощно защищалась Наталья Сергеевна, посматривая на подполковника.
— Он-то уверяет, что да. Но я сильно подозреваю, что он ее попросту… м-м… реализовал.
— То есть?
— Ну… продал.
— Уж вы скажете! — запротестовала Наталья Сергеевна. Ей было неловко за зятя.
Их разговор перебили приближающиеся громкие голоса. Степан Ильич резко повернул голову. Сомнений не было — это «забойщики» оставили свое домино и всей компанией отправились размяться перед ужином. Ну, так и есть: ковыляют на ножках, обтянутых дешевенькими спортивными брюками; пузыри на коленях усиливают впечатление старческой косолапости.
— …Какие амуры, какие женщины? — разглагольствовал один под хриплый смех остальных. — Доволен, если утром сработает желудок.
Наталья Сергеевна передернула плечами:
— Идемте отсюда!
Обе компании сошлись и разминулись в неприязненном молчании. Старики прошли, покачивая животами, у кого-то свистели прокуренные бронхи. Степан Ильич, выпрямленный, неприступный, всей командирской статью пресекал любое проявление игривости во взгляде, даже вздохе. «Брр!..» — говорил его надменный подбородок.
Некоторое время никто из них троих не произнес ни слова.
Глаза всех смягчились при виде Василия Павловича Барашкова, стоявшего у борта в своих домашних тапочках. Или уже сжились настолько во время путешествия, или действительно опрятный пенсионер Барашков не мог идти ни в какое сравнение с вызывающей распущенностью старых циников, но на него было приятно поглядеть. Вся его фигура источала такой покой, такое непоколебимое право стоять и наслаждаться вечером, прохладой, меркнущей рекой, что его не задевали даже сердитые матросы. У Степана Ильича шевельнулось сожаление, что он, увлеченный новыми знакомствами в поездке, не всегда справедлив к своему старому товарищу. А ведь это Василий Павлович вытащил его в поездку, уговорил, сломил сопротивление.
Где-то наверху в невидимом динамике проворчал голос дежурного помощника капитана, и заскрипевшая лебедка стала поднимать спущенный с теплохода трап. Грянул марш.
Жалея Барашкова, Наталья Сергеевна сказала подполковнику:
— Проиграйте вы ему хоть один раз! Ну что вам стоит?
— Когда же теперь, милая Наталья Сергеевна? — И Степан Ильич, накрыв ладонью лежавшую у него на сгибе руку, крепко сжал ее. — Завтра все, приезжаем.
