Вождя окружало несметное множество горцев. Некоторые несли слоновьи бивни и хвосты молодых яков; некоторые — чаши, сплетенные из листьев и полные меда; некоторые, будто львы, несли жемчуг, добытый из лобных бугров слона; некоторые, будто пишачи, — куски сырого мяса; некоторые, будто слуги Шивы, — львиные шкуры; некоторые, будто джайны-аскеты, — павлиньи перья; некоторые, будто подростки с черными, как у во́рона, волосами, — вороньи крылья; некоторые, будто Кришна, вырвавший бивень из глотки Кувалаяпиды{92}, — слоновьи бивни; а некоторые, будто небо в дождливый день, были одеты в платье цвета дождевой тучи.
Словно лес, грозящий рогами носорогов, был грозен вождь горцев с ножом за поясом. Словно весенняя туча, расцвеченная радугой, он нес лук, украшенный разноцветными перьями. Словно ракшаса Бака, устрашивший Экачакру{93}, он пугал оружием чакрой. Словно Гаруда, вырывающий зубы у змей{94}, он выламывал бивни у слонов. Словно Бхишма, враждующий с сыном Друпады{95}, он осилил всех недругов. Словно жаркий день, чреватый грозой, он таил угрозу всему живому. Словно видьядхара, быстрый мыслью, он был стремителен в замыслах. Словно великий подвижник Парашара, он поражал величием. Словно Гхатоткача, сын Бхимы, он казался непобедимым. Словно Парвати, почитавшая Шиву, он чтил право силы. Как у демона Хираньякши, его грудь была в шрамах от клыков вепря. Как любители пения — певца, его окружали любимые пленницы. Как пишача кровью, он упивался кровавой охотой. Как нота нишада{96} в музыкальной гамме, за ним следовали верные нишады. Как трезубец Дурги{97}, его копье было красным от крови буйвола. Хотя был он почти дитя, но истребил много дичи. Хотя владел сокровищами и драгоценными камнями, питался лишь соком и кореньями. Хотя не был Рамой, но имел мощные рамена. Хотя изведал много дорог, но был предан одной лишь Дурге. Он казался сыном гор Виндхья, воплощением бога смерти, побратимом зла, сверстником века Кали. Своим видом он внушал ужас, но силой — вызывал уважение. И не было никого, кто годился бы ему в соперники. А звали его, как узнал я позже, — Матанга.
Глядя на него и его воинов, я подумал: «Увы, их жизнь полна заблуждений, и поделом ее осуждают добрые люди. Ведь эти горцы полагают похвальным приносить человеческие жертвы, а пищу их составляют вино, мясо и все прочее, чего избегают добронравные. Их служба — охота, их проповедь — вой шакалов, их наставники в добре и зле — совы, их мудрость — знание птичьих повадок, их родичи — собаки, их царство — глухой лес, их празднества — попойки, их друзья — смертоносные луки, их сподвижники — стрелы, пропитанные ядом, их музыка — вопли доверчивых ланей, их возлюбленные — чужие жены, попавшие в плен, их общество — свирепые тигры, их возлияния — кровь зверей, их жертвы богам — живая плоть, их пропитание — разбой, их украшения — змеиная кожа, их благовония — мускус диких слонов. И даже лес, который служит им убежищем, они разоряют, подрывая корни деревьев».
