Спустя немного времени весь лес на всем его протяжении был как бы приведен в смятение грозным, как грохот натертых воском барабанов, рыком пронзенных стрелами львов, которому отвечали протяжным эхом горные ущелья; трубным, похожим на раскаты грома, ревом покинувших перепуганное стадо и блуждающих в одиночку слоновьих вожаков, которому вторили глухие удары их хоботов; жалобным стоном ланей, чью шкуру яростно рвали собаки и чьи зрачки боязливо метались из стороны в сторону; воплями слоних, которые, оплакивая разлуку с убитыми супругами, кружили по лесу со своими слонятами, хлопали длинными ушами и поминутно останавливались, прислушиваясь к нараставшему шуму; громким сопением самок носорогов, потерявших в суматохе своих недавно родившихся детенышей и теперь тщетно призывающих их в бесплодных поисках; криками птиц, взлетевших с верхушек деревьев и беспорядочно порхающих в воздухе; гулким бегом охотников, которые, преследуя зверей, своей дружной поступью словно бы заставляли землю дрожать от страха; пением стрел, которые срывались с туго натянутых луков со звоном, сладостным, как выкрики цапель, рвущиеся из их горла во время любовных утех; лязгом мечей, которые, со свистом рассекая воздух, обрушивались на могучие хребты буйволов; яростным лаем собак, спущенных с привязи.
Вскоре, однако, шум охоты умолк и лес успокоился, точно гряда облаков после ливня или воды океана после его пахтанья богами и асурами. Тогда я, чей страх стал меньше, а любопытство, наоборот, возросло, выполз из-под крыльев отца и высунул из дупла голову, желая по молодости знать, что вокруг происходит. Трепеща от недавнего испуга, я таращил глаза в глубь леса и увидел, как показалось из чащи войско горцев. Оно надвигалось, словно река Нармада, разделенная на тысячу протоков тысячью рук Арджуны Картавирьи{87}, словно заросли деревьев тамала{88}, подхлестнутые ветром; словно стражи ночи гибели мира, собранные воедино; словно скопище каменных черных колонн, сдвинутых с места землетрясением; словно клочья мрака, гонимые лучами солнца; словно слуги бога смерти, посланные за своими жертвами; словно демоны, вырвавшиеся из подземного мира; словно воины Кхары и Душаны{89}, перебитые некогда стрелами Рамы, а теперь за ненависть к Раме обращенные в пишачей; словно все приверженцы века Кали{90}, сошедшиеся вместе; словно стадо лесных вепрей, устремившихся на водопой; словно темные тучи, сорванные с неба лапой льва, взобравшегося на гору; словно мириады комет, возвещающие гибель всему живому. Это войско в несколько тысяч воинов, затемнившее собою весь лес, вызывало великий ужас, точно сборище тысяч оборотней.
