Бог любви с цветочным луком увлажнил ее кожу по́том, но она убеждала себя, что это от слабости, вызванной усилием быстро встать. Дрожь ног мешала ей двигаться, но она предпочла считать помехой стайку гусей, привлеченных звоном ее браслетов. От порывистого дыхания затрепетало ее платье, но разве не был тому причиной ветер, поднятый опахалами? Она прижала руку к сердцу, словно бы стремясь коснуться проникшего туда Чандрапиды, но предлогом было желание прикрыть грудь. На ресницах ее от радости выступили слезы, но извинением послужила пыльца, осыпавшаяся с цветов, украшавших ее уши. Смущение не давало ей говорить, но она винила в этом рой пчел, который вился у ее губ, вдыхая благоухание ее лица-лотоса. Она вскрикнула от боли, когда ее пронзила первая стрела Маданы, но притворилась, что укололась о шип цветка кетаки, который лежал на полу. У нее задрожала рука, но она сделала вид, что отстраняет ею привратницу, пришедшую к ней с докладом.
В тот же миг рядом с Манматхой, покорившим сердце Кадамбари, словно бы оказался другой Манматха, который, приняв образ Кадамбари, овладел сердцем Чандрапиды. И блеск ее драгоценностей стал казаться ему свадебным покровом, ее пребывание в его сердце — брачным обрядом, звон ее украшений — любовным лепетом, плен, в который попали его чувства, — даром судьбы, возможность видеть ее красоту — счастьем обладания.
Встретившись с Махашветой после долгой разлуки, Кадамбари, преодолевая слабость, сделала несколько нетвердых шагов ей навстречу и нежно и крепко ее обняла. В ответ Махашвета обняла ее еще крепче и сказала: «Кадамбари, подруга! В стране бхаратов{287} есть царь по имени Тарапида. Следы острых копыт его неисчислимого войска остались на берегах всех четырех океанов, и всех своих подданных он навсегда избавил от бед. Перед тобой его сын — Чандрапида, на могучих колоннах рук которого покоится бремя земли и который, завоевав все страны света, посетил и наш край. С той минуты как мы с ним повстречались, он, не имея на то никакой корысти, но только в силу своих природных достоинств, стал моим другом. И как ни окаменело мое сердце, отказавшись от всех привязанностей, оно пленилось его благородным характером и величием духа. Ибо трудно найти человека, который был бы столь же умен, как он, воспитан, искренен, обладал бы таким же прямодушием. Я нарочно привела его сюда, чтобы, свидевшись с ним, ты, как и я, убедилась в совершенстве творений Праджапати, в неувядаемости красоты, в постоянстве пристрастий Лакшми, в счастливом жребии земли иметь таких повелителей, в превосходстве мира смертных над миром богов, в осуществимости женских чаяний, в способности к телесному воплощению всех искусств, во всемогуществе добродетели, в величии человеческого рода. Я много рассказывала ему о тебе, моей дорогой подруге. Поэтому, хоть ты и не встречала его раньше, отбрось смущение; хоть ты и не знакома с ним, оставь недоверие; хоть ты и не знаешь его нрава, прогони сомнения. Обойдись с ним так же, как ты обходишься со мной. Он твой друг, твой родич, твой слуга».
