Полная страха, изумления и тревоги, я следила за ними, подняв голову, а затем спросила Капинджалу, что все это значит. Но он, не отвечая, быстро поднялся на ноги и крикнул: „Злодей, куда ты уносишь моего друга?“ Бросая вверх гневные взоры, он повязал себе бедра лыком и поднялся в воздух вдогонку за улетающим божественным мужем. А я, сколько могла, провожала их взглядом, пока они не скрылись среди звезд.
После того как Капинджала меня покинул, горе мое удвоилось, словно еще раз я потеряла любимого, и еще сильнее заныло сердце. В замешательстве, не зная, как поступить, я спросила Таралику: „Ты понимаешь, что произошло? Объясни мне“. А она, испуганная, как любая на ее месте женщина, охваченная ужасом, который в тот миг пересилил горе, трепеща всем телом и опасаясь, несчастная, всем своим опечаленным и любящим сердцем, что я могу умереть, сказала: „Царевна, я, бедная, не знаю, как и почему, но случилось великое чудо. Муж этот не похож на простого смертного, и, улетая, он утешал тебя так участливо, как если бы был твоим отцом. Известно, что божества не лгут даже во сне, тем более наяву. И я не вижу ни малейшей причины для него говорить неправду. Поэтому тебе следует, все хорошенько обдумав, отказаться от мысли о смерти. В теперешних обстоятельствах его слова, поистине, — великое утешение. Да и к тому же вслед за ним улетел Капинджала. Разузнав, кто этот божественный муж, откуда он явился, куда и зачем унес тело Пундарики, почему ободрил царевну обещанием новой встречи, о которой трудно помыслить, Капинджала вернется, и тогда уже ты решишь, жить тебе или умереть. Ибо, коли отважишься на смерть, умереть легко, но сделать это никогда не поздно. А Капинджала, если только он останется жив, непременно захочет с тобой повидаться. Потому вплоть до его возвращения тебе не следует думать о смерти“.
С этими словами Таралика упала мне в ноги. А я — то ли от жажды жить, которую нелегко преодолеть любому смертному, то ли по слабости женской природы, то ли ослепленная пустой мечтой, порожденной словами божественного мужа, то ли уповая на возвращение Капинджалы — не решилась сразу же распрощаться с жизнью. Чего только не делает с нами надежда! И эту ночь, схожую с ночью гибели мира, длившуюся будто тысячу лет и словно бы сотворенную из ужаса, страданий, адских мук и пламени, эту ночь я вместе с Тараликой провела на берегу Аччходы без сна, нигде не находя себе места. Мои серые от пыли, неприбранные и спутавшиеся волосы липли со всех сторон к мокрым от слез щекам, а горло ссохлось от горьких рыданий и лишилось голоса.
