На ротный опорный пункт Губкина за «тиграми» наступало более двухсот фашистов. Командир батареи прибежал к Губкину.
— Чего ждешь? Видишь, сколько их? — задыхаясь крикнул он. — Открывай огонь! С танками мы не справимся, если на мои позиции прорвется пехота!
— Не спеши, Азим, прежде времени раскрывать наши огневые точки.
Не отрывая взгляда от изрытого воронками поля, по которому двигались немцы, Губкин подождал еще немного и подал сигнал пулеметчикам отсечь пехоту. Несмотря на шквальный огонь, гитлеровцы рвались вперед. Губкин выпустил красную ракету. Это был сигнал открыть огонь из всех видов стрелкового оружия.
Немцы, не считаясь с потерями, приближались. Их шестиствольные минометы усилили огонь. В траншеи градом летели осколки. Губкину пылью засыпало глаза. Невдалеке застонал раненый командир взвода лейтенант Пырьев.
— Образцов, — позвал Губкин, протирая глаза, — где ты? Окажи помощь лейтенанту!
Но ординарца рядом не оказалось: он побежал в блиндаж за противотанковыми гранатами. Тогда Губкин сам на ощупь пробрался к Пырьеву:
— Что с тобой, лейтенант?
— В левую лопатку садануло!
Превозмогая режущую боль в глазах, Губкин осмотрел командира взвода:
— Осколок там у тебя торчит. Кто-нибудь есть рядом?
Ответа не последовало; грохот боя заглушал все вокруг. Из-за поворота траншеи выскочил запыхавшийся Образцов. Губкин узнал его по тяжелому топоту.
— Давай сюда, — позвал старший лейтенант. — Окажи Пырьеву помощь!
Пока Образцов бинтовал Пырьева, Губкин промыл глаза водой из фляги ординарца, но видел все еще плохо.
— Образцов, залегли немцы или нет?
— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Поднялись в «психическую», гады, в полный рост прут.
Наконец Губкину удалось промыть глаза, и он схватил бинокль. Взгляд его задержался на новичках второго стрелкового взвода. К радости и удивлению Губкина, на своем участке они вынудили врага залечь. Молодые, еще необстрелянные бойцы выстояли, не отступили ни на шаг!
В окулярах бинокля один за другим возникали танки с крестами на бортах. Под одним из них взметнулось пламя — «тигр» попал на минное поле. На какие-то секунды пять вражеских машин остановились, затем две из них с противоминными катками устремились к нашим позициям. Остальные поначалу прикрывали их огнем из пушек и пулеметов, а потом, ведя прицельный огонь на ходу, двинулись следом.
Однако вражеская пехота лежала, прижатая пулеметным огнем. Огонь противотанковой батареи тоже не ослабевал ни на минуту. Звонкий мальчишеский голос Махмудова выделялся даже среди страшного грохота боя:
