— Порядок, предусмотренный уставом, в роте соблюдается. И во время чистки оружия соблюдался! — Губкин побледнел, дыхание у него перехватило.
Некоторое время они молчали, и мрачный взгляд замполита не предвещал командиру роты ничего хорошего. Наконец майор снова заговорил:
— Товарищ старший лейтенант, вам доверили роту, и вы в первую очередь несете ответственность за каждого солдата, сержанта, офицера перед Отчизной и перед их родными. — Помолчал, затем подошел к Георгию почти вплотную. — Юлдашев мой земляк, я хорошо знаю его семью. Отец погиб от рук басмачей. Старший брат был смертельно ранен в боях под Москвой. А теперь вот и младший…
— Свою ответственность я не собираюсь с себя снимать.
— Вот с этого и надо было начинать!
— Большая часть моей вины, однако, в том, что я своевременно не подал рапорт по команде, когда мне стало известно о дефектах ручного пулемета Дегтярева.
Джамбаев недоуменно взглянул на Губкина, не понимая, о каких дефектах говорит старший лейтенант. Боевое оружие прошло тщательное испытание и контроль. Со времени финских событий пулемет действовал безотказно.
— Я что-то не понимаю вас, товарищ Губкин. О каких недостатках РПД идет речь?
— Нередко после прекращения стрельбы из пулемета в его патроннике остается патрон… А Насреддинов — молодой боец, не знал этого. Потому я прошу не отдавать его под суд.
— Хорошо, товарищ старший лейтенант, — проговорил замполит уже спокойнее, — мы посоветуемся и проведем расследование…
В роте с тревогой ждали возвращения старшего лейтенанта. Ужин, который Образцов принес в землянку, давно остыл. Ординарец грустно размышлял, чем все это может кончиться.
Губкин вернулся поздно ночью. Образцов сразу засуетился, стал подогревать ужин и как бы между прочим поинтересовался:
— Товарищ старший лейтенант, ну и как начальство восприняло все это?
— Пока никак, назначат расследование, будет работать комиссия.
— Да вы не переживайте, все обойдется!
— Человека потеряли не в бою, а в родной роте… И Насреддинова могут отдать под суд военного трибунала. А ты говоришь, обойдется…
Насреддинова судить не стали. Учитывая его молодость и то, что пулемет действительно частенько не выбрасывал патрон из патронника, командир полка ограничился тем, что наложил на солдата дисциплинарное взыскание.
В ночь на 2 июля изредка вспыхивали и гасли немецкие и наши ракеты. Генерал Н. Ф. Ватутин то и дело требовал доклада о том, как ведут себя немцы. На столе, прикрытом картой, белел лист бумаги — директива, подписанная Верховным:
