— Вам плохо? Позвать сестру? — забеспокоился Георгий.
Стон прекратился.
— Ничего, просто мне приснился ужасный сон, — ответил сосед. — Будто девушку мою сватали за плохого человека… Спасибо, что разбудили.
Губкин взглянул повнимательней на широкоскулое лицо соседа с повязкой на глазах.
— Скажите, товарищ, из какой вы части? Мне кажется, мы виделись с вами.
— Я курсант Краснодарского военного училища. Моя фамилия Гафуров.
— Так мы же под Абганеровом вместе стояли! — воскликнул Георгий. — Когда расстался со своими?
— В августе.
— И с того времени в госпитале?
— Нет, сначала был в плену, — нехотя проговорил сосед. — Потом с одной девушкой мне удалось бежать.
— Ее зовут Мухабат? Во сне вы произносили это имя.
— Нет, Мухабат — моя невеста, а убежал я с Катей. Ночью, на машине немецкого офицера. Гитлеровцы сразу бросились в погоню. Мы свернули с большака, проехали их тыловые позиции. До своих оставалось рукой подать, но в темноте я, видно, заехал на минное поле. Услышал взрыв и больше ничего не помню… Очнулся, слышу голос Катюши. Хотел открыть глаза, но почувствовал невыносимую боль. Меня охватил страх. Вдруг, думаю, открою глаза и ничего не увижу? Спрашиваю Катюшу: что с моими глазами? А она как заплачет. Тогда я напряг все силы и разорвал слипшиеся веки. Только ничего не увидел… Одна непроглядная тьма. С ужасом понял безвыходность своего положения. Слепой во вражеском тылу… Сказал я Катюше, чтобы оставила меня, а сама срочно пробиралась к нашим. Но она не согласилась. Где-то нашла воды, промыла глаза, сделала перевязку. На себе притащила меня к нашему переднему краю… У тебя есть любимая девушка? — спросил Гафуров.
— Я женат, у меня уже сын и дочка растут…
В палату вошли старшая медсестра Муза и две санитарки. Гафурова повезли в операционную. Губкин от души пожелал ему удачи. А когда Муза вернулась в палату, Георгий попросил у нее карандаш и бумагу. Попытался левой рукой написать письмо домой, но вместо букв получались какие-то каракули. Недописанное письмо пришлось отложить.
К вечеру у Губкина поднялась температура. Раненая рука вспухла, покрылась синими пятнами и нестерпимо разболелась. Главный хирург осмотрел руку и сообщил решение:
— Будем ампутировать — началось загноение. Это единственная возможность сохранить вам жизнь.
— Доктор, какой же я командир без руки? — Губкин еле сдерживал выступившие на глазах слезы.
— Иного выхода нет! — жестко произнес хирург. — Что важнее — сохранить руку или жизнь? На том свете рука вряд ли вам понадобится.
