— Это станет вам в доллар, — повторил мистер Сойер.
Быстрым движением открыв сумочку, я стала совать ему деньги, приговаривая:
— Вот, пожалуйста… пожалуйста!
— Запряги-ка Помпея, — приказал негру хозяин.
Тот с ужасающей неспешностью распрямился во весь свой огромный рост и вразвалку направился в соседнее помещение.
— Пошевеливайся! — рявкнул состоятельный господин и огрел палкой вихляющуюся поджарую задницу извозчика.
— Ради Бога, скорее! — взмолилась я, обращаясь ко всем сразу.
— Помпей — мерин добрый и резвый, — успокоил меня хозяин и тут же, во внезапном приступе педантизма, поправился: — Когда дает себя запрячь.
Подойдя ко мне, состоятельный господин сказал:
— Счастлив познакомиться с вами, мисс… — Он на секунду запнулся, — … мисс Старр! — Господин поклонился и снова поправился: — Даже при столь грустных обстоятельствах.
Доллар и мое непрестанное понукание сделали свое дело: негр все же выжал из Помпея приличную скорость и доставил меня в Старвуд. Под пасмурным небом раскинулась знакомая картина: аллеи голых деревьев, холмистые луга, кое-где еще сохранившие свою зелень, каменные ограды и живые изгороди. После всех лет разлуки — семь лет я не была здесь — картина эта переполнила сердце странным чувством: смесью мучительной тоски и какой-то отрешенности. Дома… я возвращаюсь домой… Старвуд теперь принадлежит мне, но принадлежу ли я Старвуду?
Когда мы проезжали поворот на подъездную аллею, я вытянула шею, силясь разглядеть место моих детских игр — полянку возле можжевеловых зарослей. Там было пусто, ни единого человека. Я испугалась, что похороны кончились и все разошлись. Отчетливо промелькнула бедная могилка моей матери — серый каменный квадратик на мшистом дерне, и тут же я испытала облегчение: все в порядке, никаких похорон нет и не было, известие это — просто злая шутка или дурной сон.
Но дальше, на кладбище, под серым пасмурным небом… я увидела группу людей в темном, и первым моим побуждением был не новый всплеск отчаяния, а желание крикнуть: «Нет! Нет! Вы не то место выбрали! Надо там, где можжевельник!» Потому что там лежала мама. А лежала она там, как говорил отец, чтобы быть ближе к дому и к нему! Значит, хоронить его надо рядом с ней!
Соскочив с пролетки, я прямо по траве бросилась к толпившимся людям. Я увидела холмик земли — свеженасыпанный, но уже круглый, правильный, увидела, что совершившие эту ужасную ошибку люди, сплошь незнакомые, стоят, склонив головы в последней отходной молитве. Но одна голова приподнялась мне навстречу.
