— Как ужасна участь вашей сестры, — сказал он после слов приветствия. — Так что же все-таки случилось?
— Мы… не пытались выяснить.
— Огромная утрата, — продолжал он. — Мы всегда говорили, что Рома Брендон пойдет даже дальше своих родителей. Бедная Рома…
Какой у него громкий голос! Миссис Линкрофт подошла уже достаточно близко, чтобы слышать каждое слово, а вот девочки вроде бы не прислушивались. Алиса стояла ко мне спиной, показывая Аллегре что-то на дороге. Но миссис Линкрофт, наверное, слышала.
— Вы должны к нам как-нибудь заглянуть. Адрес все тот же.
— Спасибо, — произнесла я, — спасибо.
Он приподнял шляпу, поклонился и ушел.
— Я никогда здесь раньше не была, — проговорила миссис Линкрофт. — Мы совершенно не пользуемся возможностью посещать прекрасный музей, не так ли?
Мое сердце бешено колотилось. Может, она и не слышала ничего и мне только показалось, что он говорил слишком громко. Она находилась не так близко от нас, да и голова ее занята выбором ткани.
— Да, — ответила я с дрожью в голосе. — Вы правы.
— Вот и воспользуемся сейчас этой возможностью, — Алиса с Аллегрой подошли к нам. Как здесь торжественно! Как важно!
Они шли рядом, ахая и отходя на каждом шагу. Вспомнились старые добрые времена, когда я часто приходила сюда: мои родители были убеждены, что самое большое удовольствие их ребенок может получить именно в этих стенах.
Мне все-таки удалось от них сбежать. Когда они сгрудились над освещенным манускриптом двенадцатого века, я быстро и бесшумно проскользнула по каменному полу. И вот уже здесь, где столько раз бывала с Ромой.
Я спросила музейного смотрителя, где найти реликвии из раскопок в Ловат-Стейси, и тут же получила ответ.
К моей великой радости, нужная мозаика находилась среди прочих реликвий. Та самая, так похожая на разбитый и истертый фрагмент, который мы с Годфри внимательно рассматривали. В музее была даже не одна мозаика. Вот это для меня новость! Рома говорила только об одной, но, возможно, результат работы оказался столь удачным, что Рома решила попробовать восстановить и другие. В витрине лежало отпечатанное пояснение, описывающее как мозаики, так и технику реставрации. На первой изображалась фигура, похожая на человеческую, но без ног, стоявшая на паре обрубков, которые, как я поняла, и должны означать ноги. Руки фигуры вытянуты вперед, словно она пыталась схватить что-то. Я взглянула на вторую мозаику. Изображение на ней не такое четкое, и местами зияли пустоты, заполненные чем-то вроде цемента; но на ней у человека ног не было по колени. Тогда я поняла, что он в чем-то стоит, потому что в последней мозаике видна только голова, человек погребен заживо в этом чем-то.
