Мы встречались на развалинах и, бродя по ним, разговаривали о Роме.
— Она стала бы одним из наших ведущих археологов, если бы…
— Была жива, — закончила я коротко. — Думаю, следует уже признать тот факт, что Рома умерла.
— Могут быть и другие объяснения.
— Не представляю, какие. Рома никогда бы не уехала, не сообщив мне. Я уверена.
— Тогда что же могло с ней случиться?
— Она мертва, я знаю.
— Вам кажется, произошел несчастный случай?
— Для того, кто хотел убить Рому, это было бы наиболее правдоподобным объяснением, не так ли?
— Именно это мы и должны выяснить.
У меня потеплело на душе, когда он сказал “мы”, и я порывисто ответила:
— Как благородно с вашей стороны принимать мои проблемы так близко к сердцу.
Он неожиданно засмеялся.
— Это с вашей стороны благородно позволить мне такое участие. Надо сказать, ситуация весьма странная. Мог ли это быть несчастный случай?
— Вполне. Но тогда где она? Вот что я хотела бы знать. Она должна оставить какие-то следы. Подумайте сами. Она была здесь, собрала свои вещи… Ушла на прогулку и больше не вернулась. Что же могло случиться, что?
— Пошла искупаться и утонула.
— Как же этого никто не видел? Да она плавала плохо и купалась редко. День выдался холодный. И разве могло не быть свидетелей?
Он ответил:
— А может, свидетеля кто-то спрятал.
— Но зачем?
— Чтобы не нашли.
— Но почему, почему… Почему? Я иногда думаю, что Рому кто-то убил. Но почему?
— Какой-нибудь завистливый археолог, узнавший, что она пришла к разгадке тайны, открытие которой этот кто-то желал бы — или желала бы — приписать себе.
— О, это уж слишком!
— Существует такая вещь, как профессиональная зависть. В археологии, как и в любой другой области.
— Нет, это невозможно.
— Людей, копающихся в истории, многие считают слегка ненормальными.
— И все-таки нужно рассмотреть любой вариант. Она ушла из дома… чтобы исчезнуть. Давайте поразмышляем над этим.
Мы помолчали, потом я сказал:
— Нельзя забывать и об Эдит.
— Леди, которая убежала с любовником?
— Так все считают.
Он напомнил мне Рому: та же полная поглощенность своими мыслями, те же неожиданные остановки, чтобы получше рассмотреть какой-нибудь кусочек, особо привлекший внимание. Затем он пускался в подробные разъяснения.
— За последние несколько лет археология далеко шагнула, — говорил он мне. — Раньше это были лишь поиски сокровищ. Помню, как я набросился на свои первые курганы. Это было в Дорсете. Теперь я с содроганием вспоминаю о своем невежестве и о том, что мог просто уничтожить истинное сокровище, если бы оно там оказалось.
