Чудовы луга | страница 58

Локоть прошило раскаленной иглой, потом заныла спина, и вдруг подогнулись колени.

Перед глазами все поплыло, он тяжело навалился на лорда Раделя, успел заметить его ощеренные от напряжения зубы, сведенные брови.

Попробуй удержи тяжеленного рыцаря в броне! Лекарка ловко подперла его с другой стороны.

— Эээ, Соледаго! — голос Герта слышался как из под воды. — Ты чего? А ну прекрати это!

В итоге Мэлвир рухнул как раз на постеленный плащ. В толпе дружно ахнули.

Как это, успел подумать он. Мелкая болотная дрянь укусила, и что — это все? Какого черта!?

Лекарка захлопотала над ним, велела кому-то держать руку, быстро проверила пульс под ухом, оттянула веко.

— Ты что возишься, а ну лечи давай! — выкрикнул откуда-то сверху Марк.

Его хриплый, севший от простуды голос тоже расплывался и замедливался, будто под водой.

Сердце колотилось в горле, дыхание останавливалось.

Мэлвир из последних сил напряг зрение и вдруг наткнулся на очень спокойный, словно оценивающий взгляд лекарки, имени которой даже не помнил.

— Кровь пусти, женщина! — продолжал командовать Рыцарь Медведя, любивший решительные методы. — Ты его что, убить хочешь?

Зеленоватые глаза оставались неподвижными, не отрывались от мэлова лица.

Потом ресницы чуть дрогнули, меж бровей проявилась черточка.

Мэл совершенно некстати вспомнил, что кровь при ядовитых укусах отворять не рекомендуется, а то и запрещается. Потому что хуже будет.

Об этом ему сам королевский лекарь-вильдонит рассказывал.

Свободная рука лекарки дернулась было к ножу, свисавшему с плетеного пояса. Прозрачную зелень глаз словно затянуло льдом.

Что я ей сделал?

Черточка исчезла.

— Вот еще, — сказала вдруг лекарка, обращаясь видимо к разъяренному рыцарю за своей спиной. — Я дареную кровь пролью, а вы меня потом к ответу. Запрещено это, не хуже меня знаете, благородный господин. Тут и без меня найдутся любители кровь пустить. В болотах окрестных.

Потом она обернулась и рявкнула на толпу любопытных так, что Мэл все-таки прикрыл глаза и попробовал потерять сознание.

Судя по тому, что его подняли и скоренько понесли куда-то, даже не особенно раскачивая, такой способ командования всем оказался привычен и развеял любые сомнения.

И все же.

Что я ей сделал?

Он рассказал ей все, знал, что поймет. Вытряхнул, как горькие коренья из корзины. Лежал, смотрел в потолок и говорил, не останавливаясь, чтобы подобрать слово. О том, как Вир, намаявшийся с неуправляемым подростком, однажды ляпнул в сердцах — нетварь.