Господи, я-то и забыла, что ночью темно. То есть — ничего не видно буквально, и даже звезды не сразу проявились в глухой черноте наверху. Меня разобрал нервный смешок. Куда собралась? Далеко я отсюда уйду… Ну, что же мне делать, что делать?!
Ах, нет, это только ветер откуда-то из сада… Не знаю, что там у нее росло, в том углу, но запах… Я осторожно двинулась: не то, это укроп, а это… тьфу, и не знаю, гадость какая-то… Я потеряла направление и стояла в незнакомом огороде, принюхиваясь. И ведь видела днем, кажется, но тут поди разберись! Тут снова потянуло — по правой щеке. И я стала пробираться направо, давя какие-то хрусткие плети, и — вот они, такие холодные даже на ощупь, ребристые стебли, узкие волнистые листья… Вот это не обманет и не уйдет, я сорвала веточку и, как глупый кролик, примяла и разжевала мятный листок.
Да, единственное, черт возьми, что примирило меня с этим дурацким миром: я сидела на корточках и жевала мяту. Зеленое, горькое мое солнце, — пусть и в темноте, пусть хоть немного, но все-таки не сухая земля у самого лица, пропахшая полынью.
— Что это вы делаете?
Я качнулась и села прямо на задницу. Черт бы ее побрал… эта сухопарая ведьма стояла надо мной, простирая руку.
— Что там у вас? Дайте мне.
Я повиновалась. Именно: я не собиралась отдавать ей мяту, и все-таки отдала… Она понюхала и сказала:
— Пойдемте в дом.
И опять я не нашлась, что возразить. Но она не вошла в дом. Села на крыльце, и я, не желая торчать столбом, тоже опустилась на ступеньку. Уна повертела веточку и вздохнула:
— Курите?
— Нет…
— Принимаете наркотики?
— Да что такое?! Что вы… Отдайте!
Она легко забросила мою бедную мяту подальше.
— Вот. Как вас легко вывести из себя… В общем, это правильно, вы как моя кошка, ищете свою траву. Когда больше не к чему прислониться. Видите, как легко отнять даже это? Причем, именно это легче всего… Вы пойдите, вернитесь сейчас туда. Ничего не будет. Противная горькая трава. В этом нет утешения, дорогая моя.
— А в чем же оно есть?! Сами держитесь за что-то, ну и на здоровье! Что вы ко мне привязались?!
— Вас привел Мосс, не забывайте. И я вас ни о чем не спрашиваю и ничего вам не предлагаю. Вы тут просто ждете, пока можно будет двинуться дальше. Симону мои уроки ни к чему, у него были свои учителя, и они хорошо знали свое дело. А вот вы… У вас не отняли ничего существенного. Вы живы. Но у вас под ногами, — тут она с видимой даже в ночи презрительной миной повела рукою, — пустота.
