Да, вот такой я дурак. Ну, какой есть.
Громады беснующихся жеребцов надвинулись рывком. Были в двадцати шагах, и вот уже – вплотную. Я завопил – заржал?! – ворвался между соперниками, нырнул под бьющие копыта. Скользнул, увернулся, уклонился.
– Прочь! Разошлись! Кому сказал?!
Не уверен, что я кричал что-то членораздельное. Слова? Они рождались только в моей голове. Наружу вырывалось иное: невнятное, дикое, страшное.
Я толкнул Пиррия. Да, толкнул. А что? Высоко вскинул руки, уперся ладонями в горячую, содрогающуюся от храпа грудь жеребца. Гнедой отшатнулся, налитый кровью глаз уставился на меня с гневом, изумлением…
С ужасом?
– Уходи!
– Беги оттуда!
Фотий с Фокионом задыхались, спеша ко мне, отчаянно щелкали бичами. Даже молчун Милитад орал, ковыляя из последних сил:
– Стопчут! Беги!
Это я вспомню потом. Сейчас мне не до них.
– Ах, ты так?! Ну, смотри у меня!
Агрий рвался в бой. Вслепую я увернулся от копыта, качнулся в сторону. Пропустил Агрия мимо, ухватился за жесткую, спутанную гриву. Взлетел вожаку на спину. Легко, будто всю жизнь только это и делал.
Вожаку?! Это кто тут вожак?
Ха!
Ложбинка на спине коня. О ней мы говорили с отцом. Кажется, боги придумали ее нарочно для меня. Попона? Конский пот разъест ноги? Еще посмотрим, чей пот кого съест! Отец обещал, что через год позволит мне сесть на лошадь верхом. Два года минуло. Не сложилось: то одно, то другое…
Вот, сложилось.
Сесть на коня было лучшим, что случалось со мной в жизни! Знай я раньше… Я сделался больше во сто крат. Я и Агрий. Нет, просто я! Я повел коленями, сжимавшими мои конские бока. Я подчинился приказу, развернулся. Ко мне бросился Пиррий. Я стукнул себя пятками, требуя от тела законного возмездия. Мои задние копыта с силой врезались в грудь гнедого, отшвырнув его прочь.
Знай свое место!
В лицо ударил ветер. Я засмеялся, заржал. Гнедой рванул было следом, но я на всем скаку обернулся и закричал на мятежника. Глотка исторгла дикий визг, он накрыл лощину, раскатился далеко окрест. Так визжит взбешенный вожак табуна, теряя голову от ярости. Пиррий будто на стену налетел. Едва не упав, он помчался прочь, гонимый ужасом, как закатное облако в объятиях северного ветра. Я снова засмеялся. Пронесся мимо разинувших рты Фотия с Фокионом, мимо бледного Милитада, мимо братьев моих…
Их взгляды. Их лица. О, как это нравилось мне!
Лошади табуна сливались воедино, превращались в кипящее море. Имя этому морю было обожание. Поклонение. Боязнь. Восторг. Имя мне было…
